Восстание вассала - [134]

А тут как раз, словно обухом по голове. Кем бы ни был его незримый враг, надо и эту пытку суметь пережить. Только не будь чересчур упертым – сломают! Не будь чересчур мягким – сомнут! Но кто же все-таки его засадил в эту кутузку? Дурак! Не взял с собой ни одного охранника. Вот и получай почем зря. Хотя эти охранники сами продадут и не дорого возьмут.

Перед ним вновь всплыло лицо странного сторожа Ростовцева. Неспроста все-таки этот тип возник в его жизни. И на кого он работает? На «контору» или на Игорька? Или еще на кого-то? Старому Лису было пока невдомек, что именно этот непонятно чей телохранитель станет для него воплощением зла.

«Господи, когда же все кончится? Неужели его вправду похитили? Так нагло, так по-свински?! – испытывая адский страх, терзался Крамер. – Если я не сделаю укол, подохну. Точно подохну».

Он был настолько ослаблен, что не мог пошевелить даже пальцем. Тело сковало так, будто он уже умер и окоченел. А что? Может, смерть и есть абсолютное избавление от всех проблем разом? И только так можно окончательно «наколоть» многочисленных врагов и недоброжелателей? Может, правду говорят, что смерть именно то благо, которое освобождает грешников от пытки, называемой жизнью?!

Потеряв всякую веру в то, что пространственное удушье когда-нибудь закончится, где-то совсем рядом от себя Крамер сначала услышал клацанье металла о металл, затем чьито голоса, и все вокруг, как в цирке при фанфарах, залилось ярким светом. Только спустя несколько минут, когда его больно ткнули под ребро чем-то колким, Эммануил Додонович решился приоткрыть глаза. Первое, что он увидел, была страшная рожа какого-то громилы, от которого ко всему еще дурно пахло.

У Старого Лиса замерло сердце: сама смерть с каверзной улыбкой внимательно разглядывала его. Мол, что, созрел для путешествия в ад? «Но почему она тогда не в сером плаще и без косы?» – невольно возник нелепый вопрос.

– Ну, что, свиная морда, оклемался? Сейчас мы тебя чуточку покормим, а потом будем больно бить по почкам… Ха-ха-ха! По почкам, оно всегда больнее!.. Ха-ха-ха!

Голос звучал хрипло, грубо, угрожающе. После нескончаемой тишины слова отдавались колокольным звоном в раскалывающейся от боли голове Крамера.

– Вот я сейчас тебя расшнурую… Там на столе миска со жратвой…

Из нее мы наших псов кормим… Ну, ты ж у нас по кликухе, кажись, Лис? Так что не побрезгуй! Одна ведь порода! Потом придет майор, и начнутся лечебные процедуры. Ты у нас орехи жопой ломать будешь. Не боись, папаша, сначала вколем обезболивающее лекарство. Все по медицине…

Крамер похолодел. Скосив глаза в сторону от нависшей на него фигуры, он действительно увидел, как посреди белокафельной комнаты на пластиковом столе дымится алюминиевая миска с какой-то отвратительно пахнущей едой. Рядом лежал внушительных размеров медицинский шприц.

– Я… я… Мне… нельзя… ничего колоть. Я аллергик. Понимаете, уважаемый? Принесите, пожалуйста, мой кейс. Там у меня мое лекарство… – только и смог промямлить Эммануил Додонович и отключился.

Местный Малюта, – а это был верный сатрап Глушко, – уверенными движениями освободил пленника от веревок и грубо, словно котенка, поднял за шиворот. Очевидно, таким способом он старался привести Старого Лиса в чувство. Как ни странно, «метод» сработал, и к несчастному вернулось сознание.

– У меня диабет. Тяжелой формы. Мне срочно надо уколоться, – прожевал он высохшими губами.

Не страдай теща Малюты диабетом, верзила вряд ли среагировал бы на просьбу пленника. Но он послушно принес лекарство и почти ласково спросил:

– Сам будешь ширяться или мне попробовать? Я с детства мечтал быть доктором.

– Сам, сам. Я привык уже к этой штуке, – испуганно сказал Эммануил, готовя шприц к уколу.

Затем громила бесцеремонно усадил «пациента» на стоящий подле стола табурет и пододвинул еду.

– Я не хочу. Не могу.

– Ешь, покуда дают! Все равно обосрешься, когда майор начнет процедуры.

– Что вы от меня хотите? – прохрипел Крамер и невольно подумал – то, чего особенно боишься, обязательно случится. Закон жизни! – Какой еще майор?

– Какой надо! Хороший. Добрый. Ха-ха-ха! Вот он, кажись, идет.

Заскрипела дверь, и Николай Андронов появился в «камере пыток». В руках Николай держал черный кожаный кейс.

Он! Точно он! Охранник Ростовцева, мгновенно узнал его Крамер.

– Будем знакомы, Эммануил Додонович! – игривым тоном произнес майор, приблизившись к «одру».

– Ваше лицо мне давно знакомо. Так что не утруждайте себя и меня излишними представлениями. Это же вы околачивались возле моей виллы в Швейцарии? Вы, если не ошибаюсь, майор Андронов и работаете у Ростовцева? Помогите, ради бога!

– Если будете паинькой, то помогу с удовольствием, – бодро пообещал Андронов.

– Что вы имеете в виду под «паинькой»? – удивленно вскинул брови Крамер.

– Вам всего-навсего надо будет собственноручно написать и подписать несколько бумажек! Дарственную, так сказать, в пользу развития экономики и духовной культуры нашей великой России.

С этими словами майор открыл портфель и извлек оттуда несколько листков бумаги.

– Нет!.. Нет!.. Вы отдаете себе отчет в том, что говорите?! Вы хотите, чтоб я кому-то отписал все свое имущество?! Все, что нажил тяжелым трудом?! Это же экспроприация! – хватаясь за сердце, воскликнул Крамер.