Восстание потерянных - [17]

– Двенадцать часов.

– Двенадцать! До «Миража» шесть километров. Они туда-сюда уже десять раз могли пройти, а им всего раз-то и нужно было. Жулин, ты внимательно смотрел?

– Я устал повторять одно и то же, Саня.

– А ты повторять будешь, пока я не скажу прекратить повторять. – Поморщившись как от зубной боли, Стольников повернулся к Зубову: – Товарищ генерал, а боевики после ухода из тюрьмы могли уйти не к Южному Стану, а вообще в другом направлении?

– Маловероятно. Географически они мыслят всегда верно. И где они находятся в Грузии, им представляется достаточно хорошо. Если солнце встает справа от «Миража», они пойдут на юг. Спасительная часть Грузии – на юге.

«Но они могли пойти, чтобы сбить со следа, наоборот, в малолюдные места», – подумал Саша и попросил генерала связаться со Жданом. Люди Бегашвили должны проверить эту версию.

Генерал перебросился парой фраз с полковником в НИИ.

– Зайду в больницу, – пробормотал, ожидая своих бойцов, Саша. – Горло пересохло.

Он стоял над местным жителем, а медсестра вводила в вену раненого какое-то лекарство.

– Я вас очень попрошу, красивая, – пробормотал Саша. – Сделайте для него все возможное. Очень уж не хочется оставлять о нашем появлении плохие воспоминания. Хоть мы к этому и не причастны.

– Я понимаю, – улыбнулась ему девушка.

– Как вас зовут?

– Настя.

– Пообещайте.

– Я обещаю.

– А что с населением здесь происходит?

Настя поправила волосы, обошла майора и подошла к столику, где лежали инструменты:

– В каком смысле?

– В том смысле, что они выглядят дебилами. Вас это не смущает?

– А как бы вы себя вели, если бы вас вдруг переместили сейчас на Марс? Представьте, что я вот сейчас возьму какую-нибудь коробочку, открою, и из нее выйдет ваша жена. Скажет: «Привет, милый! Давай, погуляем?» И тут она вспомнит, что оставила в Москве утюг включенным. Я скажу: да нет проблем. Нажму кнопочку, и она улетит в Москву утюг выключать. Для меня это будет нормальным, а как вы будете себя чувствовать при этом? Какие будут эмоции?

– Вы слишком сложные аналогии для меня рисуете. Годы войны лишили меня чувства юмора и фантазии.

– Но вы все равно поняли меня.

– Да, – начал Стольников, – но…

– Я думаю, вы впадете в ступор. И при этом вы еще знаете, что такое айфон и синхрофазотрон. А они совсем недавно увидели грузовой автомобиль и градусник. Они все в непреходящем шоке. Правильно?

– Нет, не правильно. Я не знаю, что такое синхрофазотрон. И у меня нет жены.

– Думаю, вы меня поняли, – и девушка улыбнулась.

– Скажите, а что у них значит – «стены встали»?

Она подумала:

– А кто именно вам это сказал?

Подумал и Стольников:

– Да сейчас на улицу толпу выгоняли, так уже и не помню, кто из них. А есть разница, кто именно?

– Ну, у них у каждого свои проблемы. Как и у нас. Кто-то переносит стрессы спокойно, кто-то вешается, кому-то начинает казаться то, чего нет.

Стольникову показалось, что несколько минут времени он потерял даром.

– Вы присмотрите за этим парнем?

– Это моя работа…

Их разговор прервался длинной очередью.

Стольников выскочил на крыльцо и тут же скатился с него как мяч. С его ростом сделать это было сложно, но ничего другого не оставалось. Напротив входа в больницу, за углом жилого дома, стоял кто-то и поливал огнем пространство перед собой. На первый взгляд казалось, что делает он это вслепую. Но Стольников ясно видел сектор обстрела – пять метров справа от крыльца и пять метров слева. И ни одна пуля не ушла выше дверного проема. Стрелок знал свое дело неплохо. Так что лучше выглядеть сейчас мячом, чем через мгновение бревном.

«Странно только, что он стреляет в больницу, а не в тех, кто стоял на улице и был открыт как мишень на полигоне…»

Осматриваясь в поисках новой опасности, майор не заметил никого, кто поддерживал огнем этого стрелка. Окна домов были по-прежнему пусты, улицы мертвы.

Бойцы с генералом уже давно заняли позиции и коротко долбили по углу дома. Ключников залег в ста метрах дальше и стрелял одиночными за спину стрелку. Понимая, что тот интересен в живом виде, Ключников не целился, а просто давал понять – назад соваться боевику бесполезно.

– Ты видишь его? – крикнул ему Стольников.

– Да!

– Это «чех»?

– Да!

– Ну хоть что-то. Товарищ генерал, это не за ним мы сюда мчались? – едко пошутил майор, поворачиваясь к Зубову.

У беглого боевика между тем заканчивались патроны. Расстреляв в пылу несколько магазинов, он теперь стучал из-за угла дома одиночными. Сам угол здания уже не был похож на угол в известном смысле. Пули бойцов отбили штукатурку, бетон, кирпичи, и теперь дом выглядел так, словно его покусала гигантская крыса.

– Хватит патроны расстреливать! – прикрикнул Саша. – Эй!.. – Последнее относилось к боевику. – Хорош стрелять! Брось автомат и вываливайся на свет божий! Даю десять секунд, а после – команду «огонь на поражение»! Ну?

Сначала появился «калашников». Новенький, с сияющим лакированным прикладом, словно только что со склада. Он вылетел, описал окружность и загремел по асфальту. Ствольная коробка отскочила и забренчала, улетая дальше автомата. Такие Стольников видел в «Мираже». Это из арсенала сотрудников тюрьмы.