Восстание на Боспоре - [22]

– Я?.. – Бородатый раб смеется беззвучно. – Я – нет! Мои праздники далеко. Там, – он указал черным пальцем на север. – Там живет мой народ. Он тоже поклоняется богу урожая и называет его Дающим богом. А меня зовут Саклаб. Не бойся за коней, я раб своего хозяина и никуда не уйду отсюда!

– Хорошо, посмотри за конями, подбрось им сена. Я скоро вернусь. Только взгляну, как наши деревенские побегут.

– Ладно, ладно.

Обрадованный, парень сломя голову кинулся к тому месту, где толпа была особенно густа и за нею белели рубашки бегунов. Он начал расталкивать людей, которые отвечали ему сердитыми окриками, а то и толчками.

– Куда лезет этот грязный раб?

– Уж не хочет ли он бежать взапуски вместе с другими?

Послышался смех. Но вот и бегуны. Они заранее потеют и нетерпеливо топчутся на желтой траве.

– Говорят, лучший получит нынче особенный подарок. Счастлив тот, у кого крепкие ноги, его заметит царь и наградит. Эх, бегали и мы когда-то!

Парень слышит – и ушам не верит. Царь наградит того, кто лучше бегает! Может ли быть такое? За то, что он любит бегать по степи, подражая диким коням, его всегда ругали, насмехались над ним. А царь награждает лучшего бегуна. Дивно, не верится как-то.

Он оказался за спиной кряжистого воина в войлочном колпаке и кожаной рубахе с пришитыми к ней костяными пластинками.

– А правда, что царь дает подарок тому, кто бегает хорошо?

Воин, услыхав такой вопрос, не спеша оборачивается, желая увидеть того, кто его задал. Взглянув на бурую шапку волос и серую дерюгу, усмехается.

– Ты что, из-под земли вылез?.. Можно и тебя наградить, как самого грязного!.. Палками по заду!.. А?

– Лучшего бегуна венчают дубовым венком и дают ему новую рубаху или шапку, – поясняет кто-то сзади.

– Сам царь?

– Сам царь, да живет он вечно!

«Вот откуда берутся новые-то рубахи!» – догадывается ошеломленный паренек, и острая мысль как огонь обжигает его. А что, если и ему побежать вместе со всеми?..

– А ну, посторонись! – слышится властный голос.

Воины пятятся и широкими спинами теснят народ. Кто-то больно наступил на босую ногу, но парень не заметил этого.

Подбегает царский скороход с зеленой веткой в руке. Становится сбоку от сгорающих в азарте бегунов и поднимает руку.

– Пошел! – кричит он, взмахивая зеленой веткой. Толпа как один человек повторила:

– Пошел!

Едкая пыль заволокла все. Словно табун годовалых жеребят, загремела ногами молодежь. Казалось, градом хлестнуло по земле. Лица бегунов, искаженные напряжением, мелькнули в пыли. Еще миг – и на месте быстроногих юношей осталась лишь оседающая пыль. Вся масса зрителей ухнула одновременно, тысячи шапок взметнулись к небу, воинов сразу потеснили, их цепь изломалась, люди в исступлении кричали, махали руками вслед своим сынам и братьям, которые вихрем удалялись от них с мягким топотом босых ног.

Одновременно с началом бега произошло нечто странное. Прорвав цепь воинов, на беговую дорожку выскочил несуразный, невообразимо грязный, взлохмаченный парень. Он пригнул голову к груди и каким-то галопирующим, лошадиным скоком устремился вслед за группой соревнующихся.

– Стой!.. Держи его!..

Воины кинулись было за нарушителем порядка, но того можно было бы догнать разве верховому. Он уже настиг бегунов и вмешался в их толпу. Крики изумления сменились недоуменными вопросами и оглушительным смехом. Никто не знал странного смельчака. Было высказано предположение, что это тот юродивый, который бродит по селам. Другие решили, что он просто пьян, а следовательно, скоро выдохнется и попадет в руки стражи.

– Кому будет сегодня пшенная каша, а этому – дубовая!..

6

Царь задремал и не мог видеть, что бегуны сильно растянулись. Вот они поворачивают влево, скрываются за курганом, выныривают с другой его стороны и теперь по правой обочине поля начинают приближаться к дубу. Первые, кто добежит до заветной черты, будут награждены и получат право участвовать в заключительном шествии вокруг дуба с венками на головах.

Гомон и крики народа усиливаются. Все зрители возбуждены. Крестьяне с волнением следят за стремительным бегом своих сынов. Но юноши не одинаково резвы и выносливы. Вперед вырвались самые быстроногие. Они обливаются потом, белые рубахи расстегнуты, щеки пылают. Никто не хочет отстать от других, движение ускоряется, кажется, что юноши уже не бегут, а летят, подхваченные степным ветром. Один начинает отставать, другой, третий… Остальные решили отдать все силы за право надеть на голову венок из листьев священного дерева. Задор их передается всему народу. Даже эллинские богачи и знатные пантикапейцы размахивают руками и кричат в исступлении.

Но что это?!..

Среди шума и криков толпы слышатся возгласы удивления и смех. Из кучки передовых выделяется и выходит вперед один, он бежит со своеобразным размашистым подскоком, склонив голову на грудь. Многие ахнули. Все юноши были подобраны заранее, их перед этим вымыли в бане и привели в такой вид, который не оскорблял бы взоров царственных особ. И вдруг в числе первых мчится неизвестный оборванец, всклокоченный и немытый. Его ноги, длинные, с совершенно черными ступнями, почти не касаются земли. Склонив упрямо голову, не замечая никого, он уже обогнал всех и, как степной конь, летит вперед, не проявляя и намека на усталость. Наоборот, при подходе к конечной черте, он вдруг показал такую прыть, что пораженная толпа наградила его раскатистым криком, разнесшимся на всю степь.