Воспоминания японского дипломата - [93]

Именно таким образом, как я впоследствии узнал, изучая документы и другие источники информации, развивались события от начала японо-американских переговоров до формирования Кабинета Тодзё и моего вступления на пост министра иностранных дел.

Курс, который проводил принц Коноэ на посту премьера в тот период, и черты его характера, во многом определившие этот курс, дают обильную пищу для размышлений. Несомненно, он был чрезвычайно искренним в своем желании улучшить отношения между Японией и Соединенными Штатами, но его действия после начала переговоров были во многом непоследовательными. Предпринимая дипломатические усилия, нацеленные на улучшение японо-американских отношений, он довольно легко соглашался с выдвижением условий переговоров, резко расходящихся с позицией США. Приняв решение совещания у императора от 2 июля, он сделал войну неизбежной, а добиваясь личной встречи с президентом Рузвельтом и видя в ней выход из тупика, вызванного проведением политики, основанной на решении июльского совещания, он тем временем солидаризировался с решением совещания у императора от 6 сентября и, следовательно, придал возможности войны вполне определенные контуры. Вообще-то, как в Японии, так и в США едва ли кто-нибудь, за исключением ультра-милитаристов, желал войны, но совершенно бессмысленно заявлять о приверженности миру и говорить об отвращении к войне, настаивая в то же время на своих требованиях и не идя ни на какие уступки. И разумеется, прежде всего следует думать о том, насколько твои требования соответствуют справедливости и международному благу, ибо забота только о собственных преимуществах без желания учитывать позицию другой стороны не может служить делу мира.

Даже мемуары принца Коноэ не помогают лучше понять его внутреннюю противоречивость. Мне вспоминаются наши нередкие беседы во время войны, когда мы оба были не у дел и проводили много времени в Каруидзава. Как-то раз принц упомянул о безответственной позиции флотского командования, о том, как она его поразила. С возмущением он сообщил мне о том, что, между тем как продвижение на юг, которым, в конечном счете, ведал ВМФ, обернулось такими необратимо пагубными результатами, его руководители во время кризиса Кабинета в октябре 1941 года переложили на плечи премьера принятие решения о войне, хотя в действительности, это было их дело. Тогда я сказал принцу: "Вы правы, флот действовал безответственно, но и Вы сами проявляли не меньшую безответственность. Выйдя в отставку, Вы оставили после себя мину замедленного действия: Вы создали все препятствия на пути к японо-американскому соглашению, Вы впутали Японию в беду походом на юг Французского Индокитая и Вы замешаны в решении от 6 сентября, которое привело к развертыванию военных приготовлений. Тем самым Вы, так сказать, подожгли бикфордов шнур. Хотя после отставки третьего Кабинета Коноэ стало ясно, что необходимо пересмотреть решение о войне, меня мучила неспособность прикоснуться к мине, запал которой продолжал тлеть все то время, пока мы пересматривали свою позицию.”

Принц с холодной и несвойственной для него сдержанностью ответил: ”3а это я приношу свои извинения государству и императору”.

ГЛАВА 3. Исторический фон переговоров

Когда третий Кабинет Коноэ, оставив после себя зловещее наследие, о котором говорилось выше, вышел в отставку, отношения между Японией и США находились на грани такой развязки, которая исключала дальнейшие дипломатические переговоры. В предыдущей главе подробно рассматривались и ход японо-американских переговоров в 1941 году, и кризис, в котором оказались отношения между двумя странами ко времени моего вступления на пост министра в октябре 1941 года. Но зародился ли этот кризис только после начала переговоров?

Ведя переговоры с Америкой, Япония преследовала цель добиться посредничества США в урегулировании "Китайского инцидента” и прекращения их помощи режиму Чан Кайши, с тем чтобы ускорить японо-китайское урегулирование. Однако Соединенные Штаты не просто стремились помочь Китаю и Японии выпутаться из бушевавшей в то время войны — они твердо встали на сторону Китая. Иначе говоря, проблема состояла не только в нарушении Японией Договора девяти держав или несоблюдения ею принципа "открытых дверей” в Китае. Как свидетельствует история, заключение самого Договора девяти держав было изначально направлено на сдерживание Японии после первой мировой войны. Таким образом, ухудшение японо-американских отношений произошло не одномоментно в течение нескольких месяцев 1941 года. Оно уходит своими корнями в гораздо более давний конфликт Японии с внешним миром, вызванный ее экспансией на азиатский континент. Нельзя вскрыть истоки войны за "Великую Восточную Азию” без исчерпывающего и правильного понимания событий на международной арене со времени русско-японской войны 1904-1905 годов и учета отношений Японии не только с Китаем, но и Англией, Россией и другими странами.

Сейчас, когда война на Тихом океане окончена, критический анализ японо-американских отношений в прошлом может показаться бесполезным или даже вредным для дела дружбы между Японией и Соединенными Штатами. Я никогда не стал бы заниматься подобным анализом, если бы он не решал никаких конструктивных задач. Однако, для реализации наших надежд на неповторение таких трагедий, как Тихоокеанская война, необходимо воздать должное истинным фактам истории. Коль скоро государственный департамент США поручил своему эксперту по Японии господину Боллэн-тайну засвидетельствовать на МВТДВ