Воспоминания японского дипломата - [2]
Д. И. Гольдберг назвал лицемерным выступление на Токийском процессе Того, который заявил, что японо-советские отношения во время тихоокеанской войны были "как луч солнечного света среди проливного дождя" и что его (Того) желания и намерения сводились к тому, чтобы "этот луч осветил весь мир"[6]. Обвиняется Того и в том, что в своих послевоенных мемуарах он пытался доказать, что своей победой над гитлеровской Германией Советский Союз якобы в немалой степени обязан политике нейтралитета, которую Япония проводила в течение Великой Отечественной войны[7].
Гольдберг резко критикует Того за попытку извратить действительное содержание и направленность Антикоминтерновского пакта и дополнительного секретного соглашения к нему, в частности его утверждение о том, что пакт носил "мирный" и "оборонительный" характер и был направлен не против СССР, а лишь против Коммунистического интернационала>1. Гольдберг считал, что за "антикоминтерновской" фразеологией и “оборонительным” характером Трехстороннего пакта скрываются подлинные агрессивные и антисоветские планы, маскируется формирование фашистской коалиции, подготовка к развязыванию войны против СССР, Китая, Англии и США[8]>[9].
При этом он "забывает” упомянуть, что в Статье 5 Трехстороннего пакта четко указано, что этот договор не направлен против Советского Союза. Более того, и Япония, и Германия добивались, чтобы СССР присоединился к Трехстороннему пакту четвертым членом[10].
Досталось от Д. И. Гольдберга и "фальсификаторам истории”, пытавшимся представить Того "борцом за мир"[11], сторонником соблюдения "принципов дружбы и равенства” в отношениях со странами Восточной Азии[12], ярым противником Тодзё и его политики войны, что якобы привело к разрыву между ними. По мнению Гольдберга, этот разрыв объяснялся вовсе не принципиальными разногласиями по поводу целей агрессивной политики Японии, — расхождения между ними касались лишь методов ее проведения. Приписываемые же Того "заслуги” в прекращении войны на последнем ее этапе[13]Гольдберг считает мнимыми.
Мне эти оценки кажутся очень странными, особенно последний пассаж. Ведь Д. И. Гольдберг лично ознакомился с воспоминаниями Того, которые появились в спецхранах Москвы в 1956 году. Он несколько раз ссылается на эту книгу и даже цитирует ее. Остается предположить, что идеологическая ангажированность и всемогущая цензура не позволили советскому исследователю быть объективным и показать, что в последние дни тихоокеанской войны Того был единственным государственным деятелем в Японии, который с угрозой для жизни сражался с военными. Он напрямую выходил на императора, отстаивая идею необходимости для Японии немедленного выхода из войны.
Еще более непримиримое отношение к Того находим мы в материалах Международного военного трибунала для Дальнего Востока (МВТДВ). Вот что говорится о нем в речи советского обвинителя А. Н. Васильева, с которой тот выступал 17 и 18 февраля 1948 года: "Того — действуя на дипломатическом поприще в качестве министра иностранных дел Японии, осуществлял резко враждебную деятельность по отношению к СССР (выделено нами. — Б. С.), являлся активным членом общества "Кокусаку Кэнкю Кай”, разрабатывавшего планы агрессии против Советского Союза”>1.
Но ведь это откровенная ложь. Никто в Японии так отчаянно не выступал за урегулирование отношений с Советским Союзом, как г-н Того. Даже сам обвинитель в этой же своей речи отмечал доклад Того (апрель 1933 г.) о внешней политике Японии, в котором позиция СССР объективно оценивалась как вполне миролюбивая[14]>[15].
Напомню читателям, что речь шла о секретном меморандуме, составленном Того, в то время являвшимся начальником Европейско-Американского бюро МИДа. В докладе говорилось: "Желание Советского Союза заключить с Японией пакт о ненападении вызвано его стремлением обеспечить безопасность своих дальневосточных территорий от все возрастающей угрозы, которую он испытывает со времен японского продвижения в Маньчжурии”[16].
В дальнейшем Того, ставший в японском МИДе главным специалистом по отношениям с Россией, страстно отстаивал идею необходимости нормализации отношений с СССР. Будучи послом в Москве, он способствовал мирному завершению переговоров по урегулированию Халхинголского инцидента, заключению соглашения по рыболовству. Ему принадлежит идея заключения пакта о нейтралитете между СССР и Японией, переговоры о котором он начал в Москве в июле 1940 года.
Не случайно поэтому советские представители на МВТДВ в отношении оценки преступлений г-на Того придерживались позиции, весьма отличной от позиции США.
Российский исследователь А. А. Кириченко, имевший в прошлой своей деятельности допуск к секретным документам КГБ, в японском журнале "Гэндай” писал: оценка в Москве и Вашингтоне дипломатической деятельности Того существенно отличалась. В США это было ненавистное имя потому, что там считали, что Того обеспечивал дипломатическое прикрытие внезапного нападения Японии на Перл-Харбор. По их мнению, он на Токийском процессе "тянул” на высшую меру наказания, но избежал смертного приговора благодаря позиции, занятой советской делегацией. Как известно, эта позиция определялась "директивными указаниями”, которые утверждались лично Сталиным. Между тем, дипломатические способности Того оценивались в Москве высоко. Его деятельность была на виду советского руководства еще до войны, когда Того являлся японским послом в Москве. Особенно хорошо знал Того нарком Молотов, который имел многочисленные и многочасовые встречи и вел упорные переговоры с японским послом по советско-японским отношениям, в том числе по урегулированию Халхинголского инцидента и рыболовству.
