Воспоминания военного министра УНР генерала Грекова - [9]
Идея украинизации фронта возниклда в кругах Высшего Командования в связи с разложением войск на фронте. Пользуясь высокими боевыми качествами украинцев, юго-западный фронт по плану ген. Гутора сосредоточил в определенны войсковые единицы исключительно уроженцев Украины и поставил их вдоль территориальной границы Украины. С развитием идеи самостийности в Киеве Ставка испугалась возможных результаоов украинизации, и в сентябре 1917 г. объявлен был приказ о дезукраинизации ряда корпусов. Но провести эту меру в жизнь ставка уже не имела силы и сыграла своим приказом лишь в руку Петлюре, ловко использовавшему непопулярный среди украинцев приказ для поднятия своего авторитета и окончательной дискредитации авторитета Ставки.
Состоя в это время начальником штаба украинской и других организаций шестой армии, я был непосредственным очевидцем всех деталей этой плачевной картины. На территории страны украинских республиканских войск не было, не считая кучек готовых на все дезертиров и авантюристов, составивших киевскую гвардию центральной рады, так называемую “Сердюцкую дивизию” Капкана. Необычайно характерно для радянских республиканцев наименование первого своего войска именем “Сердюков” — бывшей гетманской гвардии старой Украины, между прочим, крайне непопулярной в свое время в народных массах.
Эта “Сердюцкая дивизия” прославила себя в последующие осенние и зимние месяцы феноменальной трусостью и грабительско-разбойничьими подвигами и была расформирована приказом командующего войсками киевского округа Шинкаря в конце 1917 года. Начальник дивизии Капкан, именовавший себя полковником и носивший на рукаве отметки по крайней мере десяти, если не более, ранений, был, в действительности, обер-офицером пулеметной команды и это дело понимал недурно, но для командования не только дивизией, но и батальоном был абсолютно не подготовлен, как мне пришлось в этом убедиться по принятии штаба киевского военного округа и штаба войск, ведших вооруженную борьбу против большевиков. Начальником штаба Сердюцкой дивизии был поручик Хилобоченко, офицер обозного батальона, не только со службой генерального штаба, но и вообще со службой полевых войск весьма мало знакомый.
Крайняя непрешительность и слабость Временного пр?вительства и Ставки с одной стороны и агрессивная предприимчивость центральной рады и правительства с другой — быстрыми шагами подвигали вперед самостийнические начинания, хотя открыто пока об объявлении самостийности в Киеве не дерзали говорить. Потрясения периода Корниловского движения и выступление на сцену группы Ленина дали центральной раде возможность фактически почувствовать себя абсолютно независимой от Петрограда, и сумей она в этот момент привлечь к себе народ и организовать вооруженную силу, она создала бы самостийную Украину, тем более, что и со стороны международных кругов можно было добиться сочувствия этой идее (миссия ген. Табуи в Киеве в конце 1917 года).Большевистский переворот в России и непризнание власти большевиков центральной радой явились новыми данными, необычайно выгодными для самостийнических тенденций. Весь вопрос был во внутренней консолидации Украины, и на это-то у новоявленных правителей Украины не хватило ни воли, ни знания,ни энергии. Правда, обстановка была очень трудна. Вся территория Украины буквально залита была морем серых шапок, стихийно и хаотически текущих с фронта по домам. Сельское население относилось абсолютно безучастно к самостийническим начинаниям, но не обнаруживало и враждебности к ним. Городской пролетариат явно тяготел к большевикам.
Но захват власти большевиками, разгром ставки, зверское убийство ген. Духонина создали в солдатской массе украинцев такую враждебность к большевикам, что набрать и организовать воинские части из добровольно идущих в войска весьма недурных боевых элементов не было никакого труда. Формируя в это время Киевский гарнизон, я знаю это по личному опыту.
Но, к сожалению, и центральная рада, и военный министр ее Петлюра вели в этом отношении свою линию. Проф. Грушевский, голова рады, вообще смотрел презрительно-отрицательно на военную специальность и не придавал значения военным вопросам, что, впрочем, не помешало ему с восторгом парадировать, в качетсве представителя верховной власти, на церемонии вручения знамени полку гетм.Сагайдачного формируемой мною дивизии, со всей пышностью ритуала бывшего доброго старого царского времени, столь им ненавидимого в теории.
Партии эс-эр и эс-де, главенствовавшие в раде, не верили бывшим царским офицерам и солдатам.
Наконец, Петлюра мечтал о создании свох собственных Петлюровских войск, признающих только его, и под рукой проводил уже в жизнь это начинание.
Благодаря этому к началу 1918 года, когда со стороны большевиков впервые обнаружились агрессивные тенденции в отношении Украины, эта последняя была совершенно без войск, без народного правительства и без всякой внутренней организации и местного правящего аппарата, хотя бы в самой элементарной форме.
Тогда начались конвульсивные организационные начинания центральной рады, поразительно мало талантливые и хаотичные. Объявлен был знаменитый “универсал о земле”, превзошедший абсурдностью самих большевиков. Этим надеялись предупредить предполагаемые симпатии крестьянства к большевикам (блестящее доказательство полного незнания своего народа оторванной от него группы и даже боязнь его со стороны центральной рады) и привлечь его к себе. Но земельный вопрос к этому моменту крестьяне фактически уже порешили сами и “универсалом” совершенно не заинтересовались. Пропасть между народом и властью не заполнилась.
Книга повествует о «мастерах пушечного дела», которые вместе с прославленным конструктором В. Г. Грабиным сломали вековые устои артиллерийского производства и в сложнейших условиях Великой Отечественной войны наладили массовый выпуск первоклассных полевых, танковых и противотанковых орудий. Автор летописи более 45 лет работал и дружил с генералом В. Г. Грабиным, был свидетелем его творческих поисков, участвовал в создании оружия Победы на оборонных заводах города Горького и в Центральном артиллерийском КБ подмосковного Калининграда (ныне город Королев). Книга рассчитана на массового читателя. Издательство «Патриот», а также дети и внуки автора книги А. П. Худякова выражают глубокую признательность за активное участие и финансовую помощь в издании книги главе города Королева А. Ф. Морозенко, городскому комитету по культуре, генеральному директору ОАО «Газком» Н. Н. Севастьянову, президенту фонда социальной защиты «Королевские ветераны» А. В. Богданову и генеральному директору ГНПЦ «Звезда-Стрела» С. П. Яковлеву. © А. П. Худяков, 1999 © А. А. Митрофанов (переплет), 1999 © Издательство Патриот, 1999.
Скрижали Завета сообщают о многом. Не сообщают о том, что Исайя Берлин в Фонтанном дому имел беседу с Анной Андреевной. Также не сообщают: Сэлинджер был аутистом. Нам бы так – «прочь этот мир». И башмаком о трибуну Никита Сергеевич стукал не напрасно – ведь душа болит. Вот и дошли до главного – болит душа. Болеет, следовательно, вырастает душа. Не сказать метастазами, но через Еврейское слово, сказанное Найманом, питерским евреем, московским выкрестом, космополитом, чем не Скрижали этого времени. Иных не написано.
"Тихо и мирно протекала послевоенная жизнь в далеком от столичных и промышленных центров провинциальном городке. Бийску в 1953-м исполнилось 244 года и будущее его, казалось, предопределено второстепенной ролью подобных ему сибирских поселений. Но именно этот год, известный в истории как год смерти великого вождя, стал для города переломным в его судьбе. 13 июня 1953 года ЦК КПСС и Совет Министров СССР приняли решение о создании в системе министерства строительства металлургических и химических предприятий строительно-монтажного треста № 122 и возложили на него строительство предприятий военно-промышленного комплекса.
В период войны в создавшихся условиях всеобщей разрухи шла каждодневная борьба хрупких женщин за жизнь детей — будущего страны. В книге приведены воспоминания матери трех малолетних детей, сумевшей вывести их из подверженного бомбардировкам города Фролово в тыл и через многие трудности довести до послевоенного благополучного времени. Пусть рассказ об этих подлинных событиях будет своего рода данью памяти об аналогичном неимоверно тяжком труде множества безвестных матерей.
Мемуары Владимира Федоровича Романова представляют собой счастливый пример воспоминаний деятеля из «второго эшелона» государственной элиты Российской империи рубежа XIX–XX вв. Воздерживаясь от пафоса и полемичности, свойственных воспоминаниям крупных государственных деятелей (С. Ю. Витте, В. Н. Коковцова, П. Н. Милюкова и др.), автор подробно, объективно и не без литературного таланта описывает события, современником и очевидцем которых он был на протяжении почти полувека, с 1874 по 1920 г., во время учебы в гимназии и университете в Киеве, службы в центральных учреждениях Министерства внутренних дел, ведомств путей сообщения и землеустройства в Петербурге, работы в Красном Кресте в Первую мировую войну, пребывания на Украине во время Гражданской войны до отъезда в эмиграцию.
Для фронтисписа использован дружеский шарж художника В. Корячкина. Автор выражает благодарность И. Н. Янушевской, без помощи которой не было бы этой книги.