Воспоминания военного министра УНР генерала Грекова - [8]
Милейший и добродушнейший П.В.Скрипчинский поспешил меня всячески успокоить, уверяя, что вопрос о моем назначении — дело ближайших дней, что он не даст Петлюре забыть свое обещание и что я должен наведаться через несколько дней за ответом. Так как мои личные дела не были закончены, я условился со Скрипчинским, что он немедленно вызовет меня телеграммой, когда это понадобится; а я тем временем снова поеду к себе в Курск. В тот же день я уехал из Киева. Прождав около полутора недель телеграммы из Киева и упорно не получая ее, я решил, наконец, снова ехать в Киев, тем более, что свои дела дома я уже закончил. 6-го декабря 1917 г. я выехал из своего деревенского дома, который мне уже больше не суждено было никогда увидеть, и на следующий день утром был в Киеве.
Отправившись в секретариат по старому адресу, я узнал, что он перешел в новое помещение на Фундуклеевскую, в коллегию Павла Галагана.
(Примечание дочери автора — Е.А.Грековой. На этой последней фразе манускрипт прекращается. Неизвестно, говорил ли генерал Греков в этот день опять с Петлюрой или только с одним из его помощников; во всяком случае, он был направлен к командующему Киевским военным округом Шинкарю, который с согласия Петлюры предложил ему должность начальника штаба окурга, с чего и началась его служба на Украине).
А.П.Греков
ПЕРЕГОВОРЫ УКРАИНСКОЙ ДИРЕКТОРИИ С ФРАНЦУЗСКИМ КОМАНДОВАНИЕМ В ОДЕССЕ В 1919 ГОДУ (1918 и 1919 гг. на Украине)
Для будущей истории Всероссийской Революции, одним из своеобразных моментов которой является украинское самостийническое движение, необычайно интересным и характерным, полным самых ярких и типических бытовых красок эпизодом является эпопея переговоров украинской директории с представителями французского командования в Одессе в 1919 г. Собственно дипломатической работы в этих переговорах вовсе не было, и интерес их не в этой стороне вопроса. Их интерес в той картине состояния и государственного удельного веса правящих самостийнических кругов Украины, которая так красочно вырисовалась помимо всякой воли самих деятелей. Их интерес, далее, в том отношении к русскому вопросу в полном его объеме со стороны бывших союзников России, которое ясно почувствовалось во времся попыток развить и поставить на реальную почву эти переговоры. Самостийнические круги успешнее, чем это могли бы сделать самые злейшие их враги, выявили в этот период полное свое ничтожество в смысле державных горизонтов и силы в своей стране. Представители бывших союзников России, храня традиционную верность этому своему бывшему союзнику, не оценили колоссальные потенциальные выгоды слабости самостийнического движения для дела воссоздания России. Относясь абсолютно отрицательно ко всякой идее дробления России, они не учли, что противопоставлением идее большевизма идеи украинского националиста, временно подогретого до максимальной, даже абсурдной степени своего напряжения, можно было отстоять от большевистской заразы наиболее здоровую физически и экономически крупную часть России, именуемую Украиной, не опасаясь в то же время, что из украинского национализма проистечет гибель общерусской идеи, так как самлстийническое движение, как только что было сказано, явно до очевидности обнаружило свое ничтожество и по миновании в нем надобности безболезненно могло бы быть выведено втираж погашения. Это так было ясно тогда и так повелительно просилось быть испробованным в жизни. К сожалению, этот опыт не встретил доверия и сочувствия к себе со стороны представителей Франции в Одессе.
Для того, чтобы картина момента была ясна во всех своих деталях, необходимо проследить важнейшие этапы украинского революционного движения с самых первых его дней.
Нарушение правительством Императорской России основ Переяславского договора 1659 года, на основах которго Украина соединилась с Москвой (в особенности введение исторически неведомого Украине крепостного права, массовая раздача земель фаворитам и русским помещикам, преследование народного языка и пр.), уже со времен Петра Великого зародило на Украине противоцарское революционное настроение. Правда, широкие народные круги после освободительной реформы 19-го февраля 1861 года не выявляли никакой революционности и наклонности к сепаратизму, но интеллигенция насквозь пропитана была этими тенденциями. Неудачная политика Петербургской бюрократии только подогревала и усиливала революционно-сепаратистические течения на Украине. В последние десятилетия перед войной этому же способствовало созданное германо-австрийскими руками так называемое “Мазепинство”.
В общем, к моменту падения монархии в феврале 1917 года украинская интеллигенция была сплошь враждебна Императорскому режиму. Слабость “временного парвительства”, бешеная пропаганда на немецкие деньги отпадения от России различных ее частей для скорейшей ликвидации всего русского фронта и стремление случайно вынесенных революционной волной на верхи отдельных людей и групп удержать и возможно шире использовать доставшееся им положение —уже летом 1917 года создали на Украине вполне определенное самостийническо-сепаратистское течение. Народные массы это течение не затронуло. Село было поглощено земельным вопросом и решало его явочным порядком, не считаясь ни с какими правительствами. Городское рабочее и мелко-ремесленное население, в подавляющем своем большинстве не украинское по происхождению (русские и отчасти евреи), самостийностью Украины не только не интересовались, но относились к ней прямо враждебно (рабочие Киевского арсенала, Екатеринославского горного района, Одесского порта и т.д. не раз открыто и активно выступали против самостийной Украины). Самостийническая идея прочно обосновалась лишь в кругах центральной рады и примыкающих к ней интеллигентских и полуинтеллигентских групп (сельские учителя, низшее духовенство, мелкие кооператоры и т.п.). Являясь по сущности своей случайным сборищем никем не выбранных и не уполномоченных безответственных лиц, парвительство центральной рады тем не менее обнаружило дерзание и смелость более определенные и настойчивые, чем временное правительство, и только благодаря этому дерзанию Винниченко преуспел в Петрограде в получении от временного правительства целого ряда уступок идее самостийной Украины, а Петлюра с налету вырвал у “ставки” не менее крупные уступки той же идее со стороны Верховного Командования. А между тем правительство центральной рады повелевало только интеллигентским и полуинтеллигентским Киевом и в других городах и селах не имело никаких своих органов. Украинизированные полки фронта охотно признавали авторитет Петлюры лишь в вопросах ухода с фронта на родину, но не в противоположном смысле.
Книга повествует о «мастерах пушечного дела», которые вместе с прославленным конструктором В. Г. Грабиным сломали вековые устои артиллерийского производства и в сложнейших условиях Великой Отечественной войны наладили массовый выпуск первоклассных полевых, танковых и противотанковых орудий. Автор летописи более 45 лет работал и дружил с генералом В. Г. Грабиным, был свидетелем его творческих поисков, участвовал в создании оружия Победы на оборонных заводах города Горького и в Центральном артиллерийском КБ подмосковного Калининграда (ныне город Королев). Книга рассчитана на массового читателя. Издательство «Патриот», а также дети и внуки автора книги А. П. Худякова выражают глубокую признательность за активное участие и финансовую помощь в издании книги главе города Королева А. Ф. Морозенко, городскому комитету по культуре, генеральному директору ОАО «Газком» Н. Н. Севастьянову, президенту фонда социальной защиты «Королевские ветераны» А. В. Богданову и генеральному директору ГНПЦ «Звезда-Стрела» С. П. Яковлеву. © А. П. Худяков, 1999 © А. А. Митрофанов (переплет), 1999 © Издательство Патриот, 1999.
Скрижали Завета сообщают о многом. Не сообщают о том, что Исайя Берлин в Фонтанном дому имел беседу с Анной Андреевной. Также не сообщают: Сэлинджер был аутистом. Нам бы так – «прочь этот мир». И башмаком о трибуну Никита Сергеевич стукал не напрасно – ведь душа болит. Вот и дошли до главного – болит душа. Болеет, следовательно, вырастает душа. Не сказать метастазами, но через Еврейское слово, сказанное Найманом, питерским евреем, московским выкрестом, космополитом, чем не Скрижали этого времени. Иных не написано.
"Тихо и мирно протекала послевоенная жизнь в далеком от столичных и промышленных центров провинциальном городке. Бийску в 1953-м исполнилось 244 года и будущее его, казалось, предопределено второстепенной ролью подобных ему сибирских поселений. Но именно этот год, известный в истории как год смерти великого вождя, стал для города переломным в его судьбе. 13 июня 1953 года ЦК КПСС и Совет Министров СССР приняли решение о создании в системе министерства строительства металлургических и химических предприятий строительно-монтажного треста № 122 и возложили на него строительство предприятий военно-промышленного комплекса.
В период войны в создавшихся условиях всеобщей разрухи шла каждодневная борьба хрупких женщин за жизнь детей — будущего страны. В книге приведены воспоминания матери трех малолетних детей, сумевшей вывести их из подверженного бомбардировкам города Фролово в тыл и через многие трудности довести до послевоенного благополучного времени. Пусть рассказ об этих подлинных событиях будет своего рода данью памяти об аналогичном неимоверно тяжком труде множества безвестных матерей.
Мемуары Владимира Федоровича Романова представляют собой счастливый пример воспоминаний деятеля из «второго эшелона» государственной элиты Российской империи рубежа XIX–XX вв. Воздерживаясь от пафоса и полемичности, свойственных воспоминаниям крупных государственных деятелей (С. Ю. Витте, В. Н. Коковцова, П. Н. Милюкова и др.), автор подробно, объективно и не без литературного таланта описывает события, современником и очевидцем которых он был на протяжении почти полувека, с 1874 по 1920 г., во время учебы в гимназии и университете в Киеве, службы в центральных учреждениях Министерства внутренних дел, ведомств путей сообщения и землеустройства в Петербурге, работы в Красном Кресте в Первую мировую войну, пребывания на Украине во время Гражданской войны до отъезда в эмиграцию.
Для фронтисписа использован дружеский шарж художника В. Корячкина. Автор выражает благодарность И. Н. Янушевской, без помощи которой не было бы этой книги.