Воспоминания уцелевшего из арьергарда Великой армии - [7]

Император двинул вперед свои колонны, а авангард противника постепенно отступал, и вечером мы стояли под стенами этого города.

Смоленск стал известен благодаря старинным войнам между Россией и Польшей, долгое время оспаривавших друг у друга право владеть им, но после того, как Польша полвека назад, передала его своему врагу, стал русским во всех отношениях. Его высокие стены, укрепленные башнями, по-прежнему хранят свидетельства своего прежнего значения. Хотя эти оборонительные сооружения были построены не по современной системе, и не имеют ни одного из достоинств, имеющихся у наших укрепленных городов, большая протяженность стен —   около 4000 туазов[35], их высота —   25 пье[36], их толщина —   10 пье, широкий ров, обрамленный контрэскарпом с chemin couvert[37] —  все это пресекало любые попытки взять крепость штурмом. Его крепостные стены были также снабжены большим количеством пушек, пригороды укреплены, а дома снабжены бойницами.

Пригород, находившийся на противоположном берегу Днепра имел форму амфитеатра. Русские заняли господствующие над пригородом высоты, чтобы в случае необходимости поддержать защитников города. Вечером Император осмотрел всю окружающую местность, и сформировал свою армию в форме полукруга, обоими флангами примыкающую к Днепру. Крайним слева стоял 3-й корпус, затем, последовательно, 1-й и 5-й корпуса, на крайнем правом фланге кавалерия короля Неаполя. Императорская Гвардия находилась в резерве, в тылу центра, там же, где и генштаб. 4-й корпус все еще был позади, а 8-й, сделавший ошибочный маневр, также отсутствовал[38]. Ночь мы провели в бивуаках, и, вопреки нашим ожиданиям, на следующее утро все еще было тихо. Я уже говорил, что Император ожидал атаки русских у стен города, и потому предпочел подождать, но, в два часа, не видя никаких действий противника, отдал приказ атаковать первым. Войска 3-го и 1-го корпусов атаковали пригороды. Русские, изгнанные из chemin сouvert, отступили в город, а наши пушки открыли огонь, но стены крепости были весьма крепки, так что этот залп не нанес большого урона. У меня была возможность лично в этом убедиться, поскольку я тогда получил приказ от Императора посетить наши батареи. И поэтому, опираясь на единодушное мнение офицеров-артиллеристов, он отказался от намерения штурмовать крепость тем же вечером, и, прекратив стрельбу, отложил до утра любые дальнейшие попытки. Обсуждая впоследствии события этого дня в своих палатках, ветераны Египетской кампании говорили, что толщина стен Смоленска напомнила им о Сен-Жан д’Акр[39].

На рассвете 18-го августа, некоторые из наших солдат, не увидев никого на стенах, совершили вылазку в город, и, убедившись, что он покинут, мы немедленно завладели им. Уходя, русские подожгли его, мосты тоже были уничтожены, а сами они находились на противоположном или правом берегу. В течение всего времени, пока мы строили мосты, они вели по нам плотный прицельный огонь, и так продолжалось весь день. С наступлением темноты, генерал Барклай, после сожжения пригорода на правом берегу, продолжил свое отступление по Московской дороге. На следующий день наш генштаб расквартировали в Смоленске.

19-го августа 3-й и 1-й корпуса перешли через Днепр, продолжая преследовать врага. Маршал Ней[40] настиг русских у Валутиной Горы, что в двух лье от Смоленска, и после отчаянного сопротивления наголову разбил неприятеля. 8-й корпус получил приказ пересечь реку выше Смоленска для того, чтобы атаковать противника с тыла, но он отставал, и его отсутствие не позволило в этот день достичь полного успеха. Я не знаю причин, по которым он либо шел медленно, либо блуждал неизвестно где, но какими бы они ни были, Император некоторое время очень сердился на герцога Абрантеса[41], и даже отказался принять его, когда тот наконец появился.

Доблесть, которую проявил в тот день 3-й корпус, было таков, что русские думали, что они сражаются с Императорской Гвардией. Император, который был свидетелем этой схватки, вновь посетил поле боя на следующее утро, и там, окруженный убитыми, он провел смотр участвовавшим в этой битве войскам.

Он похвалил их за доблесть и выразил глубокое сожаление по поводу гибели генерала Гюдена, который был убит, идя во главе своей дивизии. Потом Император наградил всех отличившихся. Только что созданному 127-му полку он вручил орла.

Авангард возобновил преследование противника, а Наполеон вернулся в Смоленск размышлять над новыми операциями.

Наши потери в битвах под Смоленском и Валутино составили более 8000 человек, противник потерял еще больше, и все же это не была одна из тех решающих побед, после которых наступает мир. Мы никого не взяли в плен, и русская армия вновь, поддерживая идеальную дисциплину, отступила.

Многие из нас полагали, что Император остановится и разместит свою армию на участке между Двиной и Днепром, имея главное превосходство в том, что он захватил Смоленск, что и сделало бы его хозяином обоих берегов Днепра. Если бы он последовал этому плану, 10-й корпус еще до окончания кампании захватил бы Ригу. И тогда армия могла бы отдохнуть и восстановить свои силы, было бы сформировано правительство Литвы, и эта провинция могла бы усилить нашу армию своими воинами, на чью преданность вполне можно было рассчитывать.