Воспоминания уцелевшего из арьергарда Великой армии - [34]

Положение дел в Ковно. — Оборона города. — Переход через Неман. — Последняя атака русских по ту сторону реки. — Хладнокровие маршала Нея. — Марш на Кенигсберг. — Размещение армии на Висле. — Прибытие 3-го корпуса в Мариенбург.

В Ковно, как и в Вильно, множество складов и лавок. И совершенно ясно, что управления раздачей пайков не было. Солдатам, однако, не свойственно среди изобилия умирать от голода. Самые крупные лавки были разгромлены, и этот новый вид беспорядка принес новые горести. Множество солдат напились до бесчувствия, затем заснули на морозе и замерзли насмерть. Этот алкоголь был тем более опасен, что, не думая о последствиях, солдаты пили его в больших количествах так же, как и менее крепкие напитки. Бочки разбивались, и водка текла по мостовой. Другие уносили печенье, галеты, и мешки с мукой. Двери платяных лавок тоже взламывались, их содержимое выбрасывалось, каждый солдат брал, что под руку попадется, и одевал на себя прямо в центре улицы. Большинство, однако, проходило Ковно без остановки, думая только как благополучно сбежать. Эти люди давно уже имели привычку механически идти за передними, и их, рискующих погибнуть в давке, можно было увидеть на мосту, в то время как они могли бы безопасно перейти Неман по льду.

Маршал Ней продолжал защищать Ковно, не только для того, чтобы дать время всем этим несчастным спокойно уйти от противника, но и чтобы прикрыть отступление короля Неаполя, который накануне вечером через Гумбиннен отправился в Кенигсберг. Наспех возведенные земляные укрепления у Вильненских ворот он считал достаточным препятствием, способным целый день сдерживать продвижение противника. Утром арьергард вновь вошел в город. Две пушки и несколько рот баварской пехоты разместили на валах —   и эта горстка теперь была готова встретить противника. Отдав все распоряжения, маршал Ней удалился в свою комнату, чтобы немного отдохнуть. Едва он нас покинул, как начался обстрел. Первый залп русской артиллерии смел одно из наших орудий, пехота обратились в бегство, и артиллерия тоже была готова поступить так же. Ничто не мешало казакам войти в город, как вдруг появился маршал. Мы почти совсем потеряли голову пока его не было —   его присутствие все восстановило. Он взял ружье, войска вернулись на свои позиции и продолжили бой —   и сражались до ночи, а отступление продолжалось.

Таким образом, последний успех, которым мы могли гордиться, был обязан личной храбрости маршала Нея, который считал главным —   во что бы то ни стало сохранить свои позиции, и не брезговал принять в этом участие как обычный рядовой солдат.

Когда впоследствии я узнал, какой опасности мы подвергались, я глубоко сожалел, что меня не было рядом с маршалом в той битве, поскольку моим долгом было оставаться с моим полком. 18-й полк и наш в этот день побывали в еврейском квартале и раздобыли там провизии и много водки. Этот вид изобилия таил в себе опасность, поскольку после столь долгого воздержания, любой его избыток может оказаться фатальным. И все же, несмотря на советы полковника Пеллепорта и мои собственные, несколько человек перепились и не могли продолжать с нами путь. Офицеры нашли в Ковно свои portmanteau[80], но вывезти их все возможности не было, поэтому каждый из них взял только самое необходимое, а остальное бросил. Они были очень счастливы, поскольку ради спасения жизни ничего не жалко.

Днем поступил приказ идти. 3-й корпус выступил вслед за баварцами и остатком дивизии Луазона. Мы покидали заваленный мертвыми и умирающими Ковно. При свете бивуачных костров мы видели лежавших на улице солдат, с полным безразличием смотревших на нас. Мы предупреждали их, что они рискуют попасть в плен, но они молча опускали головы, и еще ближе придвигались к кострам. Местные жители с презрением смотрели на нас. Один из них уже был с ружьем, но я отнял его. Несколько солдат, которым удалось доползти до Немана, умерли перед мостом, за которым, как они надеялись, закончатся их страдания. Дождавшись своей очереди, мы прошли по мосту и, бросив последний взгляд на лежавшую за нами ужасную страну, поздравили себя не только с благополучным выходом, но и с тем, что нам выпала честь оставить ее последними.

По ту сторону Немана дорога на Гумбиннен поднимается по крутому холму. Но едва мы тронулись в путь, как прибежали отставшие от других полков солдаты, которые шли впереди нас и сообщили, что они встретились с казаками. Тотчас пушечное ядро влетело в наши ряды, и тем самым дал нам безошибочно понять, что противник, тоже перешел Неман по льду, что они поставили свою артиллерию на находившиеся перед нами холмы, таким образом, перекрыв дорогу. Это была последняя и внезапная атака, но самым неожиданным было то, какое впечатление она произвела на солдат. В течение всего времени отступления мы тешили себя мыслью, что русские не будут переходить через Неман. Перейдя реку, мы все думали, мы окажемся в полной безопасности —   ведь это Неман —   древняя и классическая река, которая отделяла Землю от Преисподней. Поэтому вы легко можете себе представить, что мы почувствовали —   имея совершенно такую устойчивую мысль —   когда увидели перед собой артиллерию противника.