Воспоминания старого капитана Императорской гвардии, 1776–1850 - [97]

Император сказал маршалу: «Отметьте этого „старого ворчуна“». После кампании мы еще встретимся с ним.

Это было, мне кажется, 14-го, когда за Жийи мы встретили большой прусский авангард. Кирасиры пронеслись через город с такой скоростью, лошадиные подковы летали над домами. Прежде чем уйти Император наблюдал за ними. Подъем был крут, но невозможно представить себе, с какой же скоростью этот кавалерийский отряд преодолел гору. Наши бесстрашные кирасиры обрушились на пруссаков и рубили их беспощадно. Затем, понеся большие потери, они отступили. Кампания началась.

Наши войска расположились лагерем у входа в равнину перед Шарлеруа, которая называется Флерюс. Враг не мог нас видеть и не думал, что наша армия воссоединилась. Наш Император также думал, что они еще не собрали все свои силы, и 15-го, в течение всей ночи он лично командовал армией. Рано утром он разослал во все концы, чтобы провести разведку позиций противника. Только великий маршал, граф Монтион и я остались с ним. Он стоял у деревни в левой части равнины, рядом с ветряной мельницей, а прусские армии были в основном справа от него, за садами, рощами и фермами. «Они укрыты, мы не смогли их рассмотреть», — сказали все вернувшиеся офицеры. Был отдан приказ для общей атаки. Император поднялся на мельницу и, глядя сквозь дыру, наблюдал за всеми движениями. Великий маршал сказал ему: «Вижу корпус маршала Жерара». «Отправьте Жерара сюда». Тот подошел к Императору. «Жерар, — сказал он, — ваш Бурмон, за которого, как вы мне сказали, вы ручаетесь, перешел к врагу». И, указывая через отверстие в стене мельницы на колокольню справа, добавил: «Вы должны пойти к этой колокольне и вывести оттуда пруссаков так далеко, как сможете, я поддержу вас. У Груши есть мои указания».

Все офицеры штаба уехали и не вернулись. Затем Император послал меня к генералу Жерару. «Иди к колокольне и найди Жерара. Дождись его приказов перед возвращением». Я поскакал. Это была непростая задача, мне пришлось поездить вокруг. Вся это местность сплошь покрыта садами. Я не знал, куда идти. Тем не менее, я, наконец, нашел смелого генерала, сражавшегося, как и все и полностью покрытого грязью. Я подошел к нему. «Император послал меня к вам, генерал». — «Скажите Императору, что, если он пришлет мне подкрепление, пруссаки будут разбиты. Скажите ему, что я потерял половину своих солдат, но, если меня поддержат, победа будет наша».

Это была не битва, это была бойня. Отовсюду несся грохот боевых барабанов. Кричали одно: «Вперед!» Я рассказал об этом Императору. Выслушав меня, он сказал: «Ах, если бы у меня было четыре таких лейтенанта как Жерара, пруссаки были бы разгромлены». Я вернулся задолго до тех, кого отправил Император, прежде чем он послал меня. Некоторые вернулись вечером, уже после того, как битва была выиграна, шестеро вообще не вернулись. Выслушав мой рапорт, Император потер руки и приказал мне описать пройденные мной места. Там были только сады, большие деревья и фермы. «Разве? — спросил он. — Мы думали, что там есть лес». — «Нет, Сир, это только листья на дороге». Все наши колонны продвигались вперед, это была несомненная победа. Император сказал нам: «По коням и галопом! Мои колонны поднимаются на гору». Итак, мы начали. Поперек равнины пролегала канава — три или четыре шага шириной. Лошадь Императора на секунду остановилась, моя же прыгнула, и, увлеченная своей легкостью, оказалась впереди императорской. Я боялся, что меня сейчас выругают за мою смелость, но нет. Когда мы достигли вершины холма, Император посмотрел на меня и сказал: «Если бы ваша лошадь была жеребцом, я бы взял ее».

Пушечные ядра все еще падали у подножия холма, но справа от него наши войска побеждали пруссаков. Так продолжалось до вечера. Победа была полной. Император очень поздно покинул поле боя и вернулся в деревню возле мельницы. Отсюда во всех направлениях он посылал офицеров. Граф Монтион диктовал депеши, и дежурные офицеры тотчас отбывали, все были при деле.

17-го июня 1815 года, в три часа ночи был отправлен приказ наступать. В семь часов наши колонны двинулись вперед. В тот час перед нами были только англичане. Император послал офицера инженерного корпуса, чтобы осмотреть их позиции на высотах Бель-Альянса и выяснить как они укреплены. Тот вернулся и сказал, что ничего не видел. Прибывший маршал Ней получил небольшой нагоняй за то, что не уследил за англичанами, поскольку у Катр-Бра обнаружили нескольких «sans-culottes».[85] «Идите, маршал и захватите холмы, враг стоит возле леса. Как только я получу известия от Груши, я дам вам приказ об атаке». Маршал ушел, а Император поднялся на возвышенность у стоявшего возле дороги замка. С этого места он обнаружил, что против его правого крыла стоят отборные части английской армии. Он ждал новостей от Груши, но не дождался. Наконец, возле замка к нему подошел офицер и сказал: «Мы теряем драгоценное время, на своем пути я не встретил пруссаков, они не сражаются». Услышав это, Император призадумался. Потом вызвали меня и приказали отойти немного вправо от дороги на Брюссель, чтобы осмотреть позиции стоявшего в лесу левого фланга англичан. Из-за непроходимого широкого и глубокого оврага и холма, на котором стояла вражеская артиллерия, я был вынужден по небольшому уклону идти по дороге. Я должен сказать, что после сильного дождя земля стала такой сырой и вязкой, что наша артиллерия не могла двигаться. Я проехал мимо них, а когда приблизился к огромному оврагу, я увидел в дальнем его конце несколько пехотных соединений. Я перешел через овраг, взял немного правее, и подошел к стоявшему у дороге дому. Там я решил осмотреться. По правую руку от меня простирались несколько обширных засеянных рожью полей и там находились несколько вражеских пушек, но никакого движения не было. На мгновение я даже немного пошатнулся. Я подъехал ближе к полям и за ними увидел кавалерию. Я увидел вполне достаточно. Но, похоже, им не понравилось, что я подошел так близко. И они приветствовали меня тремя пушечными выстрелами. Я вернулся, чтобы доложить Императору, что справа их кавалерия скрыта за ржаными полями, их пехота спрятана в овраге, и что в меня стреляли из пушек.