Воспоминания старого капитана Императорской гвардии, 1776–1850 - [90]

Как я благодарен за свою смелость! Я никогда и ни о чем не просил его раньше, я слишком боялся его. Наши «старые пешие ворчуны» решительно шли к той огромной массе, которые ждали их по ту сторону ручья, который тек через дорогу и который нес воды нескольких больших болот. На мгновение мы оказались меж двух огней. Если бы враг воспользовался этим, нам пришлось бы сдаться. Не имея возможности шагать, мы по колено увязали в болоте. Но ситуацию изменить нам удалось. Егеря накинулись на испуганных баварцев, которые не могли противостоять им и секунды, и строй их был разорван. После появления кавалерии и мы. Как молния, рванули вперед, и вслед за тем последовала самая страшная резня, какую я когда-либо видел в своей жизни. Я оказался на самом краю левого фланга конных гренадеров, и я очень хотел идти с их капитаном. «Нет, — сказал он, — Вы и ваша лошадь слишком малы, вы помешает маневру».

Я был несколько уязвлен, но сдержался. Посмотрев налево, я увидел ведущую вдоль городской стены дорогу. С той стороны, где я был, Ханау окружен высокой стеной и дома из-за нее не видны. Я поскакал вперед. Появился взвод баварцев, их вел красивый офицер. Увидев, что я один, он подъехал ко мне. Я остановился. Он напал на меня и попытался проткнуть меня длинной саблей. Я парировал его удар обратной стороной своей сабли — она до сих пор хранится у меня дома. Затем я нанес удар сбоку и срезал половину его головы. Он замертво упал с коня. Я схватил уздечку его лошади и поскакал, а его взвод выстрелил в меня. Я словно ветер прилетел туда, где находился Император, со своей белой арабской лошадкой, с пышным хвостом. Заметив меня рядом с собой, Император спросил: «Итак, ты вернулся. А это что за лошадь?» «Моя, Сир (я все еще сжимал в руке саблю), ради нее мне пришлось зарубить прекрасного офицера, и мне посчастливилось это сделать, потому что он был храбрым человеком и атаковал меня». — «Теперь у вас есть хорошая лошадь, все мои экипажи готовы, и сегодня, как только дорога будет свободна, вы отправитесь во Франкфурт». — «Но проехать нельзя, вся дорога сплошь покрыта убитыми и ранеными». — «Я немедленно ее очищу». Подошедший адъютант сказал ему: «Полная победа». А потом он взял несколько понюшек табака. Это был еще один его счастливый день.

Чтобы его обоз мог проехать, на расчистку дороги он отправил отставших от полков солдат. Я получил приказ выступить в сопровождении большого эскорта. Было так темно, что мы совершенно ничего не видели, во Франкфурт мы прибыли в ночь с 1-го на 2-е ноября. На большой площади лежало много куч хорошего дерева, очень подходящего для костров. Император провел эту ночь на поле боя, от которого генерал Вреде отказался ради защиты моста, по которому его войска шли всю ночь. На рассвете армия пошла к Франкфурту. Баварская армия потеряла 10 000 человек, из них 6000 убитыми и ранеными, французы — 5000, в том числе 3000 больных и раненых. Император прибыл туда 2-го, и в тот же день отправился в Майнц — там он пробыл 6 дней, отдавая распоряжения. 9-го ноября он прибыл в Париж и немедленно оттуда отправился в Сен-Клу. 3-го ноября армия вошла в Майнц — жалкие остатки некогда великолепного корпуса. Солдат разместили в монастырях и церквях. На них напала желтая лихорадка, и повсюду в полном беспорядке валялось множество трупов. В своих страшных конвульсиях они вспоминали о своих родных, свой домашний скот. И мне снова пришлось исполнять этот печальный приказ — вывезти и похоронить всех умерших в течение ночи. Мы заставили каторжников связывать их словно снопы сена и грузить в повозки. Сначала они отказались это делать, но мы пригрозили, что расстреляем их. А выгружали мертвых просто опрокидывая фургоны. Как и в Москве, эта печальная обязанность свалилась именно на меня. Императорский обоз пошел дальше. Пусть такой кошмар больше никогда не повторится!

Малый штаб была перенесена в Мец, и мы долгое время прожили в этом большом городе. Все войска стояли в лагерях, и мы провели два месяца совершенно ничего не делая.

Император вывел из Испании большую часть находившихся там войск, многих офицеров и 1200 пеших жандармов, чтобы ими пополнить армию. В Париже он соединил их с гвардией, но все равно, их было слишком мало, чтобы противостоять силам всей Рейнской Конфедерации. Тем не менее, везде, где находился Император, враг терпел поражение. Если бы генералы не утратили своей энергичности, все враги нашли бы свои могилы в земле Франции, но богатство и почести расслабили их. Всю нагрузку нес на себе этот великий человек, он был везде, он наблюдал за всем.

Вражеские войска пришли к Рейну, чтобы захватить Шампань и Лотарингию. 27-го января 1814 года состоялось сражение у Сен-Дизье. Это был не обычный бой, а одно из самых страшных и кровопролитных сражений. Город был просто изрешечен пулями — их тысячи застряли в оконных ставнях и дверных косяках. Росшие на небольшой площади деревья, разбиты в щепки, все дома ограблены, жители покинули город.

Союзники понесли большие потери и были вынуждены вернуться на высоты у Бриенна. С этой позиции они могли вести по нам мощный артиллерийский огонь. Все наши атаки были отбиты их артиллерией. От постоянного маневрирования земля стала мягкой как масло. День закончился, а мы все еще оставались в этом грязном месте. Между тем Император, сидевший верхом на своей лошади около сада, готовился к попытке сделать еще одну атаку. Князь Бертье увидел справа от нас казаков — они увозили пушку. «За мной, — сказал он, — галопом!» И понесся как молния — четверо казаков сбежали, а несчастные артиллеристы вернули себе свою пушку. В этот момент Император сказал: «Сегодня я хочу ночевать в шато Бриенна, я должен положить конец этому делу. Возглавьте штаб и следуйте за мной».