Воспоминания Понтия Пилата - [76]
Лукан был слишком пьян, он не догадался окунуть Понтию в атриум, чтобы погасить пламя, и беспомощно смотрел, как она заживо сгорает. Сбежавшиеся рабы нашли его неподвижным, отупевшим, ни на что не реагирующим возле бьющейся в агонии жены.
Понтия прожила еще два дня и две ночи, испытывая невыразимые мучения, потому что никакое снадобье не обладало достаточной силой, чтобы облегчить страдания ее обгоревшего тела.
Когда врач, устав от моих просьб, позволил мне повидать ее, я, войдя в комнату, едва не лишился чувств, настолько ужасающим было зрелище. Только глаза моей дочери еще светились жизнью, утопая в скорби ее лица, ее чудесного лица, утратившего человеческий облик.
Потеряв от отчаяния дар речи, я встал перед ней на колени, не решаясь притронуться, чтобы не ужесточить ее страданий, и, не в силах сдержаться, зарыдал. Но внезапно я услышал голос Понтии, ослабевший, но удивительно твердый. Моя дочь позвала меня:
— Папа…
Уже многие годы она не обращалась ко мне так по-детски. Я ожидал, что она бросит мне упрек, подобный тому, который больной Антиох адресовал своему отсутствующему отцу и который я заслужил за то, что не смог сохранить моих детей: «Папа, папа, почему ты оставил меня?»
Но нет, Понтия не упрекала меня; она молила, умоляла с невероятной силой, связывала меня обещанием, воздвигая между Луканом и моей жаждой мести неодолимую преграду:
— Папа! Прости его! Он не ведал, что творил!
Ее умоляющие глаза были устремлены на меня. Моя дочь, моя обожаемая дочь должна была умереть. И, сам не ведая как, я сказал:
— Да, Понтия, я его прощаю.
Мгновением позже Понтия умерла у меня на руках.
В тот вечер Прокула заснула, чтобы больше не просыпаться. Сегодня исполняется месяц, как я закрыл глаза моей жены. Врач сказал мне, что она страдала от болезни сердца и ее убила тоска.
Прежде чем покинуть меня, Прокула говорила со мной о Галилеянине. Так сложилось, что в момент безвозвратного расставания этот человек является между нами.
Я остался один. Я потерял всех, кого любил, всех, ради кого принес в жертву жизнь этого праведника. На самом деле я потерял их гораздо раньше. Как мог я не понимать, что жена, дочь и сыновья уже покинули меня? Что жертва, от которой я некогда отказался, была принята ими без колебаний?
И вот Прокула… Каким я был глупцом! Да, она была посвящена в мистерии Христа, крещена, как сказала она, используя любимое выражение Иоанна, как были крещены Понтия и наш сын. Это произошло вскоре после смерти Иисуса бар Иосифа, и я внезапно уяснил себе странные визиты Иоанниса в Антонию. Подумать только, я было решил, что он ищет работу! Грустная улыбка пробежала по бледным губам моей жены:
— Ты был так близок к свету, Кай… Так близок! Почему ты предпочел закрыть глаза? Мы так молились, Понтия, Флавий, Авл и я! Так молились, чтобы Учитель простил тебе твое ослепление и просветил тебя… О, Кай! Если бы ты мог знать, как легка его ноша для тех, кто покоряется этому бремени! Если ты согласишься познать Истину, ты поймешь, что Истина дает свободу!
Истина дает свободу. Таковы были последние слова, которые я услышал от Прокулы. Знала ли она, говоря мне это, что возвращала меня к моему безответному вопросу? Истина дает свободу, возможно… Но что есть Истина?
Если все это так и было, если Галилеянин был сыном бога, как мог он оставить без внимания, что я отчаянно ищу эту ускользающую истину?
Что есть Истина? Я не знаю. Но мне известно, что из-за нее для меня не существует возможности искать встречи с Клавдием, чтобы обвинить Лукана в смерти моей дочери и моих страданиях.
«Человек не нашел лекарства от смерти». Этот закон не знает исключений. Но смерть сама по себе есть исцеление от страдания, тоски и одиночества. Я не бегу от победоносного врага, никого не оставляя позади себя. Я больше не надеюсь вновь обрести в какой-нибудь Земле Вечной Молодости тени тех, кто меня покинул. Я хочу забыть, что они были и что я их нежно любил, уйти в небытие. Я хочу «заснуть сном, который никогда не кончается» и который свободен от сновидений. Последняя надежда римлянина, последняя надежда всякого человека.
Лунный свет озаряет меч. Моя рука не дрогнет.
Мне показалось, будто в саду кто-то есть. Мне почудилось чье-то присутствие под старой оливой, которая отбрасывает тень на угол террасы. Я собираюсь встать и пойти посмотреть. Я не хочу, чтобы кто-то все это видел.
Но, кажется, я ошибся… Снаружи никого нет. Это мое воображение изобретает призраков. Меч сверкает на столе, я сжимаю пальцы на рукоятке.
На сей раз не показалось: шум возобновился. Теперь я узнал его; это всего лишь ночной ветер, поднимающий шелест листьев, который смешивается с бешеным биением моего сердца. Разве не удивительно, что при том отчаянии, в котором я нахожусь, боль и смерть все-таки страшат меня?
Этой ночью поднялся слишком сильный для середины декабря ветер. Машинально я поднимаю глаза в направлении садовых деревьев и меня охватывает страх. Листья оливы неподвижны, порыв ветра их не колышет; и тем не менее я слышу, как невидимый ветер играет ее ветвями!
Я пытаюсь забыть о ветре, рожденном моим воображением. Я сжимаю меч, вспоминая давние уроки фехтования и то особое место под ребрами, где клинок наверняка пройдет прямо в сердце. Холодное острие прикасается к коже. Я закрываю глаза.
Вот уже более двух тысяч лет человечество помнит слова, ставшие крылатыми: «И ты, Брут!» — но о их истории и о самом герое имеет довольно смутное представление. Известная французская исследовательница и литератор, увлеченная историей, блистательно восполняет этот пробел. Перед читателем оживает эпоха Древнего Рима последнего века до новой эры со всеми его бурными историческими и политическими коллизиями, с ее героями и антигероями. В центре авторского внимания — Марк Юний Брут, человек необычайно одаренный, наделенный яркой индивидуальностью: философ, оратор, юрист, политик, литератор, волей обстоятельств ставший и военачальником, и главой политического заговора.
Жестокой и кровавой была борьба за Советскую власть, за новую жизнь в Адыгее. Враги революции пытались в своих целях использовать национальные, родовые, бытовые и религиозные особенности адыгейского народа, но им это не удалось. Борьба, которую Нух, Ильяс, Умар и другие адыгейцы ведут за лучшую долю для своего народа, завершается победой благодаря честной и бескорыстной помощи русских. В книге ярко показана дружба бывшего комиссара Максима Перегудова и рядового буденновца адыгейца Ильяса Теучежа.
Повесть о рыбаках и их детях из каракалпакского аула Тербенбеса. События, происходящие в повести, относятся к 1921 году, когда рыбаки Аральского моря по призыву В. И. Ленина вышли в море на лов рыбы для голодающих Поволжья, чтобы своим самоотверженным трудом и интернациональной солидарностью помочь русским рабочим и крестьянам спасти молодую Республику Советов. Автор повести Галым Сейтназаров — современный каракалпакский прозаик и поэт. Ленинская тема — одна из главных в его творчестве. Известность среди читателей получила его поэма о В.
Автобиографические записки Джеймса Пайка (1834–1837) — одни из самых интересных и читаемых из всего мемуарного наследия участников и очевидцев гражданской войны 1861–1865 гг. в США. Благодаря автору мемуаров — техасскому рейнджеру, разведчику и солдату, которому самые выдающиеся генералы Севера доверяли и секретные миссии, мы имеем прекрасную возможность лучше понять и природу этой войны, а самое главное — характер живших тогда людей.
В 1959 году группа туристов отправилась из Свердловска в поход по горам Северного Урала. Их маршрут труден и не изведан. Решив заночевать на горе 1079, туристы попадают в условия, которые прекращают их последний поход. Поиски долгие и трудные. Находки в горах озадачат всех. Гору не случайно здесь прозвали «Гора Мертвецов». Очень много загадок. Но так ли всё необъяснимо? Автор создаёт документальную реконструкцию гибели туристов, предлагая читателю самому стать участником поисков.
Мемуары де Латюда — незаменимый источник любопытнейших сведений о тюремном быте XVIII столетия. Если, повествуя о своей молодости, де Латюд кое-что утаивал, а кое-что приукрашивал, стараясь выставить себя перед читателями в возможно более выгодном свете, то в рассказе о своих переживаниях в тюрьме он безусловно правдив и искренен, и факты, на которые он указывает, подтверждаются многочисленными документальными данными. В том грозном обвинительном акте, который беспристрастная история составила против французской монархии, запискам де Латюда принадлежит, по праву, далеко не последнее место.
Юрий Цыганов по профессии художник, но, как часто бывает с людьми талантливыми, ему показалось недостаточным выразить себя кистью и красками, и он взялся за перо, из-под которого вышли два удивительных романа — «Гарри-бес и его подопечные» и «Зона любви». Оказывается, это очень интересно — заглянуть в душу художника и узнать не только о поселившемся в ней космическом одиночестве, но и о космической же любви: к миру, к Богу, к женщине…
Роман Александра Сегеня «Русский ураган» — одно из лучших сатирических произведений в современной постперестроечной России. События начинаются в ту самую ночь с 20 на 21 июня 1998 года, когда над Москвой пронесся ураган. Герой повествования, изгнанный из дома женой, несется в этом урагане по всей стране. Бывший политинформатор знаменитого футбольного клуба, он озарен идеей возрождения России через спасение ее футбола и едет по адресам разных женщин, которые есть в его записной книжке. Это дает автору возможность показать сегодняшнюю нашу жизнь, так же как в «Мертвых душах» Гоголь показывал Россию XIX века через путешествия Чичикова. В книгу также вошла повесть «Гибель маркёра Кутузова».
Ольга Новикова пишет настоящие классические романы с увлекательными, стройными сюжетами и живыми, узнаваемыми характерами. Буквально каждый читатель узнает на страницах этой трилогии себя, своих знакомых, свои мысли и переживания. «Женский роман» — это трогательная любовная история и в то же время правдивая картина литературной жизни 70–80-х годов XX века. «Мужской роман» погружает нас в мир современного театра, причем самая колоритная фигура здесь — режиссер, скандально известный своими нетрадиционными творческими идеями и личными связями.
Казалось бы, заурядное преступление – убийство карточной гадалки на Арбате – влечет за собой цепь событий, претендующих на то, чтобы коренным образом переиначить судьбы мира. Традиционная схема извечного противостояния добра и зла на нынешнем этапе человеческой цивилизации устарела. Что же идет ей на смену?