Воспоминания о службе в Финляндии во время Первой мировой войны. 1914–1917 - [61]

Шведская печать, постоянно сообщавшая о расстановке немцами мин вне пределов территориальных вод Швеции, число которых к 1916 году было отмечено 4000 штук, ни разу не высказала протеста, хотя на них гибли и шведские пароходы. Здесь можно привести и такие факты, как задержание немцами около 500 шведских судов, отведенных в Германию, где их хотя и освобождали, но зачастую снимали часть груза. Все это доказывает существование двойной точки зрения по отношению к воюющим державам. Однако в 1916 году соединенными усилиями демократических деятелей Швеции с социалистом Брантингом во главе, сильно влиявших на общественное мнение страны, и дипломатов держав согласия, энергично действовавших на влиятельные сферы, шведское правительство было вынуждено выйти из состояния бездействия по отношению к нарушителям нейтралитета. Первым был выслан из Швеции баварец Дрост, затем начальники контрразведок капитан Хельдт и доктор Шмидт и много германских агентов, среди которых были Рейнберг, Фридрих Абрахам и другие лица, занимавшиеся вывозом товара в Германию. После того как шведский министр иностранных дел граф Валленберг 6 мая 1916 года заявил в риксдаге, что правительство желает по-прежнему придерживаться нейтралитета, а в Оландском вопросе принимает меры к его разрешению, последний вопрос считался уже исчерпанным, и к нему более не возвращались. Шведское правительство в силу своей зависимости от двора, где около трона толпилось много влиятельных и фанатически настроенных германофилов, было вынуждено до некоторой степени считаться или делать вид, что считается, с криками этих людей. Когда назрел в Финляндии красный мятеж и Финляндия не могла одна своими средствами с ним справиться, то шведские придворные круги сформировали и прислали в край бригаду добровольцев.

Когда мятеж был подавлен и шведы возвращались домой, то по дороге они остановились на Оланде и, не считаясь с затратами, сравняли с лицом земли все те укрепления, которые были нами там возведены во время войны в целях воспрепятствования проникновению германского флота в Ботнический залив.

Здесь мы считаем не лишним рассказать историю возникновения укреплений на Оланде, из-за которых Швеция чуть было не ввязалась в Мировую войну.

Укрепления на Оланде были созданы вскоре по завоевании края, но начальным годом постройки крепости Бомарзунд считается 1830-й. Крепость не была закончена постройкой до 1854–1855 годов, когда ее лишь спешно вооружали. Недостроенный Бомарзунд не имел никакого значения и не мог задержать флота неприятеля, но создание его обратило уже в 1833 году внимание лорда Пальмерстона. В те времена Оланд не беспокоил Швецию, но на него все-таки оглядывались. В 1854 году стокгольмские газеты начали неожиданно упрекать нас в постройке укреплений до истечения 50-летнего срока со дня заключения Фридрихсгамского мирного договора. Это объясняли возбужденным состоянием военного времени, но в войну 1854–1855 годов Швеция сохранила нейтралитет, потому что боялась России и не приняла предлагавшийся ей союзниками обратно Оланд, так как знала, что это ее поставит лицом к лицу с Россией, но, несомненно, что не без влияния Швеции мы дали союзникам обещание не возводить укреплений на островах, а Бомарзундские укрепления обязались снести, что и было тогда же выполнено.

В начале осени 1914 года союзники уведомили нас, что с их стороны нет препятствий к возведению укреплений на островах. Для нас это имело большое значение, так как обладание прекрасно укрепленным Оландом давало нам возможность быть полными хозяевами в Ботническом заливе, и нам не мог угрожать перерыв сообщений со Швецией, снабжавшей нас военным материалом.

Петроград, 30 января 1917 года, № 507.

Копия в Лондон

Секретно. На Высочайшей аудиенции г-н Думерг передал Государю Императору о желании Франции обеспечить себе по окончании внешней войны возвращение Эльзаса и Лотарингии и особое положение в долине реки Саар, а равно достигнуть политического отделения от Германии ее за-Рейнских областей и устройства последних на особых началах, дабы река Рейн явилась на будущее время прочною стратегическою границею против германского вторжения. Думерг выразил надежду, что Императорское правительство не откажется ныне же оформить свое согласие на эти предположения. Его Императорскому Величеству благоугодно было в принципе на сие соизволить, вследствие чего я просил Думерга, по сношении со своим правительством, сообщить мне проект соглашения, которое могло бы быть оформлено обменом нот между французским послом и мною. Идя, таким образом, навстречу пожеланиям нашей союзницы, я считаю, однако, долгом напомнить точку зрения, высказанную Императорским правительством в телеграмме от 24 февраля 1916 года № 948 о том, «что предоставляя Франции и Англии полную свободу в определении западных границ Германии, мы рассчитываем, что в свою очередь союзники предоставят нам равную свободу в нашем разграничении с Германией и Австро-Венгрией». Поэтому предстоящий обмен нот по вопросу, поднятому Думергом, дает нам основание просить французское правительство одновременно подтвердить нам свое согласие на предоставление России свободы действий в деле определения ее будущих западных границ. Точные данные по этому вопросу будут нами в свое время сообщены парижскому кабинету. Сверх того считаем необходимым оговорить согласие Франции на отмену по окончании войны лежащего на Оландских островах сервитута. Благоволите объясниться в вышеизложенном смысле с Брианом и о результате телеграфировать.