Воспоминания о Евгении Шварце - [34]
Осенью 1924 года я переехала из Харькова в Ленинград, а через год туда переехал Олейников. И снова Шварц и Олейников стали неразлучными друзьями. Деятельность их в детской литературе была интересной и богатой, она довольно широко известна, и мне незачем о ней рассказывать. Дружба Шварца и Олейникова позднее стала слабеть и под конец совсем прекратилась. Виноват в этом, вероятно, нелегкий характер Олейникова, о котором Самуил Яковлевич Маршак писал:
Связь с Донбассом и «Кочегаркой» мы поддерживали долго. Часто в Ленинград приезжали то Алексей Селивановский, то Борис Горбатов, то Михаил Тардов, то Лев Николаевич Марков. И всегда мы собирались вместе и были в курсе «Кочегаркинских» и «Забоевских» дел. Давно уже нет в живых никого из этих людей, и сколько всего страшного и грозного произошло за минувшие годы! И вспоминать об этих славных людях, о тех временах, когда мне посчастливилось знать их и работать с ними, для меня и радостно, и грустно…
23/VI — 66
Леонтий Раковский
Воспоминания и дела…
В начале зимы 1924/25 года «Ленинградская правда» пригласила М. Л. Слонимского редактировать вместе с А. Г. Лебеденко, издававшийся при газете журнал «Ленинград». М. Слонимский тотчас же предложил мне оставить репортерскую работу и перейти в журнал… Я с радостью принял предложение Михаила Леонидовича…
В журнале «Ленинград» я оказался «поддужным» у Евгения Львовича Шварца, которого М. Слонимский взял на должность секретаря журнала.
Шварца я впервые увидел зимой 1923 года. Кто-то из моих знакомых университетских поэтов сказал, что в квартире артистов Мгеброва и Виктории Чекан на Толмачева, 14, собираются молодые литераторы. В один из таких вечеров я отправился к Мгебровым.
Там уже было десятка два гостей. В центре оказалась литературная группа «ничевоков». Я запомнил одного из них — плотного черноволосого юношу в суконной гимназической блузе, на которой цветными нитками было вышито на груди ступеньками сбегающее слово
«Ничевоки» читали стихи. В качестве «ведущего» выступал на вечере худощавый, светлоглазый блондин с римским, с горбинкой носом и живыми, насмешливыми глазами. Вместо обычных френчей и гимнастерок на нем была визитка с галстучком. И не только по костюму, но и по свободной манере держаться в светлоглазом человеке угадывался артист.
«Ничевок» в гимназической блузе что-то говорил о своей поэме, читал стихи и наконец умолк. Настала минутная пауза. И тут в наступившей тишине раздался звучный баритон светлоглазого. Он как бы невзначай, ровным, без нарочитого подчеркивания голосом спросил:
— А вы кончили?
— Что кончил? Поэму? — переспросил «ничевок».
В уголках губ светлоглазого задрожала улыбка:
— Нет, не поэму… Гимназию. Гимназию кончили?
Все заулыбались…
Этот остроумный, иронически-веселый светлоглазый человек был Евгений Шварц.
В журнале Евгений Львович (или, как мы все большей частью звали его, Женя) Шварц оказался моим непосредственным «начальником» и первым учителем в незнакомом для меня полиграфическом деле. Он учил меня расклейке номера, верстке, учил править корректуру и прочее.
Кроме редакторов А. Г. Лебеденко и М. Слонимского и секретаря Е. Шварца, в журнале «Ленинград» работали Н. П. Полетика, художник Н. И. Дормидонтов и фотограф А. Поповский.
Румянощекий, улыбчивый Николай Иванович Дормидонтов ведал оформлением журнала. Н. П. Полетика давал зарубежный материал. Фотографии поставлял известный К. Булла, но с ним самоотверженно пытался конкурировать наш присяжный фотограф, прихрамывающий, скромный А. Поповский. До революции Поповский работал в пропперовском «Огоньке». Он был ярый бытовик: любил снимать им самим инсценированные уличные, дворовые и базарные сценки. С утра до позднего вечера сидел он в редакции, готовый по первому зову тащить свою громоздкую треногу и громадную фотокамеру хоть на Пороховые или в Автово. Этого энтузиаста фоторепортерской работы, перебивающегося у нас в журнале с хлеба на квас, очень любил Шварц.
Евгению Львовичу нравилось в нашем необычном, незадачливом фотографе все: его философское отношение к жизни и его внешность, — небольшой русской бородкой, неторопливостью в движениях Поповский больше напоминал сельского дьячка, чем столичного фоторепортера.
Шварц старался подыскать Поповскому какую-либо сочную «фламандскую» тему. Так, однажды мы втроем — художники Н. И. Дормидонтов, П. И. Соколов и я — ездили с Поповским на городскую скотобойню, на Забалканский, 77, и Поповский увековечил нас на фоне целой ломовой «качки» с говяжьими тушами.
Работали мы в «Ленинграде» дружно и весело. <…>
…Евгений Шварц поместил в «Ленинграде» несколько маленьких рецензий на театральные постановки и новые кинофильмы. Он подписывался так: «Эдгар Пепо» (1) («Пепо» — Петроградское потребительское общество, аббревиатура, мелькавшая в витринах всех магазинов города).
В журнале «Ленинград» начинали свою литературную жизнь многие авторы: В. Андреев, Н. Баршев, Н. Браун, В. Валов, Л. Добычин, А. Садовский, Н. Смирнова, А. Чистяков, Н. Тощаков, А. Штейн.
Однажды вечером к нам в редакцию пришел Сергей Семенов, автор известного в то время романа «Голод». С ним был светловолосый, невзрачно одетый паренек. Евгений Шварц и я сидели у окна за нашим вторым столом, готовили очередной номер журнала. Мы не слыхали, о чем за редакторским столом говорил с нашими гостями Михаил Леонидович. Семенов и его спутник пробыли у нас недолго.
