Воспоминания о балете (сборник рассказов) - [3]
Жена ему этого не простила. А он просто никак не мог поверить, что в отпуске, — все шлялся по поселку, шлялся… Вот и дошлялся — загребли…
Очнулся в море с первой аварийной тревогой. Потом пришли и — снова в море загнали.
Море… Как он тогда сказал тому проверяющему: «У меня нет плохих офицеров».
Правильно. Молодцы ребята С этими можно — в окопы, в штыки, врукопашную… к черту на рога… эти не будут в спину… Мои ребята… Хоть и драть их надо… Всех надо драть… Спать… спать…
«Лодка, как космический корабль, в глубинах океана…» Где он это читал? Писатели! На пузо — и по трюмам! Ползать десять лет в дерьме! По уши! Потом пиши. Сколько хочешь. Если сможешь разговаривать с людьми, если захочешь разговаривать, а не просто кивать.
«Космический корабль». Да-а, Солярис. Ночью только вахта — остальные по койкам. И корабль пуст. Переходы, переборки, трапы. Кажется. Это только кажется. Аварийная тревога — и повылетают в трусах. «Космический корабль».
Сколько их было, аварийных тревог? Старое железо. «Наша старушка состарилась с нами».
С рук до локтей — как кожу сняли. Чувствую. Все. Давно. Пять автономок назад началось: красное мясо, жилы, кровь пульсирует. И по металлу. И каждый шорох — в тело, как удар!
Хочется орать, бежать. В центральный. Кажется — вот сейчас надо бежать, вот сейчас.
Нель-зя. Нельзя, капитан. Ти-и-хо. Ле-е-жать. Ты просто устал. Ты спи, капитан, спи. Что это? Почему крен? Спокойно — подвсплыли, вот и крен. Качает. Наверху — шторм. Атлантика. Лежа-а-ть, капитан.
Что-то должно случиться… Что-то должно… случиться… Тихо. Ничего не случится. Спать, капитан, спать.
Вахтенный внизу слишком быстро докладывает, волнуется. Ну-ка, какая смена? Где часы? 18 часов. Вторая смена — это Шишов, он всегда волнуется.
Спи, капитан, спи… надо спать. Только не на левом боку. Не на левом…
ПРОВЕРКА
Штаб. Проверка на самом высоком уровне. На уровне главкома. Все двери кабинетов закрыты. В кабинетах клерки из проверки. Роют клерки.
В коридорах прессованная тишина. Вымерло. У входа — дневальный по штабу. Открывается дверь, и входит контр-адмирал. Это инспектор, председатель, старший всей этой шайки проверяющих.
Дневальный:
— Смирно! Товарищ генерал-майор, дневальный по штабу матрос Козлов!
Представился.
Адмиралу показалось, что матрос оговорился.
— Вы что, не различаете воинских званий?
— Никак нет! Различаю!
— Ну тогда представьтесь еще раз.
— Товарищ генерал-майор!…
Голос у Козлова такой звенячий, что слышно в каждом кабинете. В кабинетах замерло. Затаилось. Ждут.
— Вы что? — говорит адмирал. — Не знаете разницы между генералом и адмиралом?
— Знаю! — радостно кивает Козлов. Вид у него идиотский, от усердия он просто светится. — Адмиралы, — для убедительности Козлов машет рукой куда-то в форточку, — они ж всегда в море, а генералы, — энергичный кивок в сторону проверяющего, — они постоянно на берегу.
После этого пять минут в коридорах штаба было молчаливо, потом адмирал сказал: «Мда-а… ну что ж…» — а потом он перетрахал все стадо.
МОЛОДОЕ ПОПОЛНЕНИЕ
Мы повезем молодое пополнение на Северный флот. Мы получили его в учебном отряде — в Кронштадтской учебке.
Принимали трое суток и закончили только сейчас. Теперь на плац строиться.
— По-рот-но! В колонну по четыре!… Становись!
— Первая рота, становись!
— Вторая рота!…
— Третья рота!…
Пошли. Длиннющая черная колонна. Она похожа на гусеницу. Мы идем на паром. Кронштадтский паром. В него помещаются четыреста пять человек стоймя. Сейчас их у нас примерно столько же. Два часа спустя в Ломоносове к нам присоединяются остальные. Всего будет тысяча. У нас эшелон.
Морозно. Когда мы приехали в Кронштадт, нас встретила теплынь, весна — залив в каше.
Сейчас холодный, требовательный ветер. Холод вползает внутрь. Мороз — это очень больно.
— Товарищи офицеры могут зайти в каюты!
Злые барашки пляшут по воде. Хорошо, что одели людей в шинели и шапки. Сами-то мы в пальто.
— Уплотниться! Должна войти «Волга»!
Раз должна, значит войдет. Это «Волга» командующего. За рулем — мичман. Он смотрит через лобовое стекло на людей, как на стадо.
— Уплотниться! Принять влево! Плотнее встать! Кому сказано!
Уплотнились, но плохо — «Волга» не входит.
— Я сейчас кого-то буду уплотнять! Сейчас я вас уплотню.
Перед высоким каптри люди расступались волнами и сжимались, сжимались. Это не наш каптри, он из учебки, командир роты. Их здесь несколько — провожают эшелон.
Очень холодно. Даже товарищам офицерам, что забрались в каюты. Матросы просто прилипли друг к другу. Они будут стоять на ветру почти час.
Человек быстро привыкает к скотству. Нормальные человеческие отношения воспринимаются как слабость. Через час паром подошел к пирсу. Приехали.
— Сгружаться!
Люди выдавливаются на причал.
— В колонну по четыре…
— Первая рота, в колонну по четыре, становись! — Вторая рота…
— Третья рота…
Сразу все смешалось, потерялось, заорало…
— Стой! Принять вправо! Разберитесь по взводам! Как вы здесь стоите?! Каждому встать в свою роту! Проверить людей…
— Куда?! Стой, я сказал!
— Равня-яйсь! Я сказал: «равняйсь»! Отставить! Равня-яйсь! Одновременный поворот головы. Смир-но! В затылок чище выровняться! Я должен видеть одну только голову. Вольно! Походным… шагом… ма-рш!
Исполненные подлинного драматизма, далеко не забавные, но славные и лиричные истории, случившиеся с некоторым офицером, безусловным сыном своего отечества, а также всякие там случайности, произошедшие с его дальними родственниками и близкими друзьями, друзьями родственников и родственниками друзей, рассказанные им самим.
Книга Александра Покровского «…Расстрелять!» имела огромный читательский успех. Все крупные периодические издания от «Московских новостей» до «Нового мира» откликнулись на нее приветственными рецензиями. По мнению ведущих критиков, Александр Покровский – один из самых одаренных российских прозаиков.Новые тенденции прозы А.Покровского вполне выразились в бурлескном повествовании «Фонтанная часть».
Сборник Александра Покровского – знаменитого петербургского писателя, автора книг «Расстрелять», «72 метра» и других – включает в себя собрание кратких текстов, поименованных им самим «книжкой записей».Это уклончивое жанровое определение отвечает внутренней природе лирического стиха, вольной формой которого виртуозно владеет А. Покровский.Сущность краевого существования героя «в глубине вод и чреве аппаратов», показанная автором с юмором и печалью, гротеском и скорбью, предъявляется читателю «Каюты» в ауре завораживающей душевной точности.Жесткость пронзительных текстов А.
Первый сборник рассказов, баек и зарисовок содружества ПОКРОВСКИЙ И БРАТЬЯ. Известный писатель Александр Покровский вместе с авторами, пишущими об армии, авиации и флоте с весельем и грустью обещает читателям незабываемые впечатления от чтения этой книги. Книга посвящается В. В. Конецкому.
Динамизм Александра Покровского поражает. Чтение его нового романа похоже на стремительное движении по ледяному желобу, от которого захватывает дух.Он повествует о том, как человеку иногда бывает дано предвидеть будущее, и как это знание, озарившее его, вступает в противоречие с окружающей рутиной – законами, предписаниями и уставами. Но что делать, когда от тебя, наделенного предвидением, зависят многие жизни? Какими словами убедить ничего не подозревающих людей о надвигающейся катастрофе? Где взять силы, чтобы сломить ход времени?В новой книге Александр Покровский предстает блистательным рассказчиком, строителем и разрешителем интриг и хитросплетений, тонким наблюдателем и остроумцем.По его книгам снимаются фильмы и телесериалы.
Замечательный русский прозаик Александр Покровский не нуждается в специальных представлениях. Он автор многих книг, снискавших заслуженный успех.Название этого сборника дано по одноименной истории, повествующей об экстремальном существовании горстки моряков, «не теряющих отчаяния» в затопленной субмарине, в полной тьме, «у бездны на краю». Писатель будто предвидел будущие катастрофы.По этому напряженному драматическому сюжету был снят одноименный фильм.Широчайший спектр человеческих отношений — от комического абсурда до рокового предстояния гибели, определяет строй и поэтику уникального языка Александра Покровского.Ерничество, изысканный юмор, острая сатира, комедия положений, соленое слово моряка передаются автором с точностью и ответственностью картографа, предъявившего новый ландшафт нашей многострадальной, возлюбленной и непопираемой отчизны.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.