Воспоминания Мерлина, или Привет, Хогвартс! - [161]

— Тоже верно. Но все же, возвращаясь к нашему разговору, Мерлин, почему он главный? Мы же здесь дольше и лучше все знаем! И это твое испытание!

— Брось, Гермиона — Гарри махнул рукой — даже Дамблдор не имел особых претензий.

— Гермиона, у нас опыта с гулькин нос. К тому же, все что мы знали, ему передали и этим он воспользовался. Мое испытание — это мое испытание. Не будем об этом. Ты лучше скажи, как ты? — Я приобнял девушку одной рукой и то, как она поежилась при упоминании произошедшего, не ушло незамеченным.

— Уже лучше. Амануил окончательно все залечил, даже следов или ощущений не осталось, но мне страшно представить, что было бы, не успей ты тогда… спасибо.

— Вы о чем? Кто такой Амануил? — Невилл пунктуально не вмешивался, а вот Рон как обычно, был весь тут.

— Скоро узнаешь. — Гарри усмехнулся, и замер, улыбка медленно сползала с его лица. — Я на секундочку.

— Гарри! — На него налетела девушка со светлыми волосами, собранными в косу, и в черном дуэльном костюме. Остального мы разобрать не успели, но судя по голосу…

— Дафна? Что ты тут делаешь? Тоже с семьей? — Гарри даже растерялся — Так народ, я вас догоню.

— «Мерлин, ну почему так? Почему под удар попали все?» — Гермиона переключилась на нашу мысленную связь.

— «Потому что война в любом случае зацепляет всех. В огне сражений обычно сгорают лучшие. Наша задача — не допустить этого, но раз уж война есть, они должны и сами в том числе драться за свою победу и жизни. Жив тот, кто борется. За мир, за свою семью, за справедливость. Мы постараемся сделать так, чтобы никто из них не пострадал. Но сама понимаешь, что никто не знает, чем кончится сегодняшняя ночь наверняка.»

Собственно, последующая речь Дамблдора о том и была — что всем вместе нужно бороться за свое счастье и жизни. Заодно он представил наш отряд, как неожиданных союзников и т. д. Веселее всего было наблюдать, как народ во всю умиляется Эльфам, и одновременно с опаской смотрит на Орка. Хех, посмотрим, как они на них после боя будут смотреть…

К бою каждый готовился по–своему. Кто–то прощался, кто–то молился, кто–то спал. После окончания основной подготовки, наши распределили дежурства и отдыхали. Оберон сидел на ступеньках и медитировал; трое других эльфов рубились во что–то в карты, видимо это было у них привычным занятием; Орк методично надраивал доспехи; Варфаламей обживал одно из окон слева над главным входом, устраиваясь поудобней со своей винтовкой — кстати, давно я таких деловых магов поддержки не встречал, и даже от отца не слышал особо, они обычно предпочитают покой и смирение, без прямого вмешательства в бой — только поддержка и лечение. А этот с собой приволок снайперскую лазерную винтовку, и посоху предпочел дуалы. Эльфийка пыталась поспать, Гермиона уже тоже отрубилась, ее нервная система не выдерживала такого перегруза, а я… Во–первых, я уже отмедитировал и восстановился. Но поспать надо. Во–вторых, отогнал в угол свое «зверье» на призыв которого пустили хрюшек с кухни. В углу стоял Зомби. Да–да. зеленый, похожий на желе, кривой, сгорбленный и с руками до пола. Глаза подсвечивали красным. Гадость жуткая, не люблю я всех этих монстриков, но полезны они крайне. Легкое заклинание, и любой удар, направленный в меня и попавший, будет распределятся на двоих. Меня и зомбяка, которому пофиг. Рядом же висела «Тряпка» — порождение Ада, не иначе. Голова уродца, лысая, с темно–серой мертвой кожей, возвышающаяся над плащом высоким воротником, свисающим до пола, скрывавшим под собой четыре конечности, острые как наконечники копий, подвешенные на хрупкое тельце. Шустрая, гадка тварь, с которой стараются не связываться. Черт, надо было котов проучивать или боевых единорогов — куда приятней существа человеческой и светло–эльфийских школ. Но увы. Что развивал, то и получил. Буэ. В-третьих, все не засыпалось, и мне при взгляде на замок, приготовленный к осаде, на все эти лица, старающиеся скрыть напряжение, вспоминалась песня…

Кто пойдет за изорванным знаменем

Драться за последний рубеж?

Защищать бесполезные знания

И нелепость белых одежд?

Эй, вставайте, кто еще остался,

Встанем гордым строем среди руин.

Кто еще помнит и кто не сдался —

Я не верю, что я один

Защищаю свой город.

Смерть назначена на полнолуние,

Чтобы бить на отблеск зрачка.

За священное право безумия,

За седую прядь у виска.

Эй, вставайте, воины обета,

Ныне сила слова взывает к вам.

Если мы доживем до рассвета,

Наша вера будет жива

И откроется небо.

Кто отважится бросить привычную

Тишину насиженных гнезд?

Ради призрачной метки отличия,

Ради лишней пригоршни звезд?

Эй, вставайте все, кому не спится,

Кто еще не верит, что нам конец —

Выйдем в поле и будем биться, не скрывая

Живых сердец

За бесчувственной сталью

И цинизмом речей.*

— Подъем, лежебоки. противник объявился. — Нас растормошил ШЕ. Мы спустились к нашим импровизированным позициям у входа как раз, когда подбежал Варфаламей.

— Их тьма тьмущая, собираются на границе леса. И как ты и предполагал, еще о двух группах у мостов доложили с других позиций. Начинаем?

— Да, начинайте. — Оберон махнул рукой, начав методично зачитывать свои заклинания — темные танки были одними из самых продвинутых в магии «физов»**, так что он на себя наложил «Зеркальный щит», имеющий возможность отклонить заклинания, «Антимагию», различные усиливающие защитные заклинания на доспех и щит — они требовали постоянной подпитки от его сил, но зато и очень заметно усиливали защиту, замедляя оружие противника у самой поверхности брони. Наконец, «Боль Шиллен» — танк помолился своей богине, когда–то давно покровительствующей всем Эльфам. Несмотря на тысячелетия с их последней «встречи», она слышала своих детей (ну или же просто устоявшийся ритуал–заклинание исправно работал). Вот и сейчас, молитва была услышана, и каждый удар, попавший по нему, был данью ей, как и каждый нанесенный. Когда заклинание зарядится, накопит энергию, «Ярость Шиллен» должна подействовать на всех нас, добавляя сил и скорости. Тем временем Проповедник во весь дух речитативом зачитывал заклинания, и на каждого из нас упали различные виды защиты. Синие, красные всполохи и купола над нами, какая–то пыль на щиты, Орку — наоборот, что–то красное легло на клинок, и так далее и тому подобное. Так же действовал ШЕ. Под конец, зевнув спросонья, обнажила клинки Темная Эльфийка, после чего начала танцевать, легонько напевая своим грудным голосом. Плавные движения сливались воедино, активируя заложенные в них заклинания, и усиливая нас. Выглядело это необыкновенно чарующе (особенно в ее исполнении), завораживало. Под конец топнул Орк: