Воспоминания - [112]
После смерти митрополита Антония во главе «карловчан» стоит митрополит Анастасий. Из Югославии Синод, возглавляемый им, переселился в Мюнхен, а теперь в Соединенные Штаты. Сам митрополит Анастасий — иерарх высокого духа, но подчиненные ему церковные деятели проявляют крайнюю степень самомнения. Они говорят, что Московский патриарх морально убит, потому что советскую власть он «восхваляет и всячески с ней солидаризуется» (брошюра епископа Нафанаила «В чем правда русской соборной зарубежной Церкви» стр. 4). «Эта грязь падает и на всех тех иерархов, которые хотя и не подчиняются Московскому патриарху, но не обличают его, признают его своим собратом» (там же). «Все православные поместные церкви признали законность этого патриарха и прислали своих представителей на избравший его собор» (3). «Наша Леонтиевская юрисдикция тоже виновна в этом, потому что на Кливландском соборе она признала Московского патриарха своим духовным главою» (6). Таким образом, по мнению епископа Нафанаила, запятнаны все эти ветви Православной Церкви: «во всем православном мире не подчинились, отмежевались и осудили вопиющую кощунственную неправду Московского патриарха только тайная катакомбная церков в России и наша Заграничная Русская Церковь, возглавляемая митрополитом Анастасием» (3). Итак, во всем мире только эти две церковные группы суть носители подлинного, чистого Православия! Такое горделивое самопревознесение идет дальше, чем формула «Москва — третий Рим».
Как и в Москве XVI века, такое самомнение сопутствуется ненавистью ко всему новому. Отсюда возникает изуверство, выразившееся во многих статьях издаваемого карловчанами журнала «Православная Русь». В ежегоднике «Православный Путь», напечатанном при этом журнале в 1950 году, имеется статья профессора И. Андреева (Андреевского) «Владимир Соловьев — мистик в свете Православия». Андреев — психиатр, получивший образование в Психоневрологическом Институте Бехтерева в Петербурге. Цель его статьи — смешать с грязью Вл. Соловьева и особенно доказать, будто видение Софии, трижды пережитое Соловьевым, было «дьявольскою прелестью», отравившею всю философию Соловьева. В этой статье он отрицательно относится не только к Соловьеву, а и ко всей религиозной философии его преемников, к богословской школе, развившейся в Париже в связи с Богословским Институтом, к деятельности Парижского отделения американской YMCA, напечатавшего много русских религиозно–философских трудов, и к экуменическому движению.
У Андреева есть литературный талант; его лекции привлекают слушателей. Поэтому тем более вреден его фанатизм. Степень его нетерпимости ярко выразилась в таком его заявлении. Познакомившись с С. А. Левицким, он подружился с ним. Однако, услышав от Левицкого какие‑то частные богословские мнения его, противоречащие не догматам, а только традиционным учениям Церкви, он заявил ему: «Если мы будем у власти, я повешу вас, — любя повешу». Левицкий ответил на это: «А если мы будем у власти, мы не повесим вас». Тогда Андреев сказал: «А я поведу себя так, что заставлю вас повесить меня». Нормальному человеку трудно представить себе, как поворачивается язык, чтобы высказывать такие дикие мысли.
В этом же ежегоднике «Православный Путь» напечатана статья иеромонаха Константина «Два исповедания веры», статья о Бердяеве и от. Сергии Булгакове. В миру иеромонах Константин был Кирилл Осипович Зайцев, высококультурный, получивший юридическое образование интеллигент. В эмиграции он жил сначала в Праге, потом в Харбине и Шанхае, теперь он находится в Соединенных Штатах в Свято- Троицком монастыре «карловчан». В своей статье он использовал автобиографии Бердяева и от. Сергия Булгакова. Об от. Сергии он говорит: «Тот, кто хочет сказать в Православии Новое Слово, — тот уже находится за пределами Церкви. А ведь вся церковно–публицистическая деятельность о. Сергия есть высказывание этого Нового Слова!» (149). Конечная оценка личности и творчества Бердяева и от. Сергия такова: «Эгоцентризм, лишенный сдержек, увлек их, одного в области 'религиозной мысли, другого уже в области мысли церковной — на путь демонической гордыни» (150).
Этой книги для советского читателя вроде бы не существовало, она переиздавалась у нас лишь по спецзаказу. Между тем этот труд Н. О. Лосского (1870–1965), пожалуй, единственный в своем роде достаточно полный обзор истории русской философии. Славянофилы, западники, русские материалисты 60-х годов XIX в., Вл. С. Соловьев, князья С. Н. и Е. Н. Трубецкие, отцы Павел Флоренский и отец Сергий Булгаков, Н. А. Бердяев, Л. Н. Карсавин, последователи марксизма и поэты-символисты — вот те основные пункты развития отечественной теоретической мысли, которые нашли отражение в книге.
Н. Лосский. Бог и мировое зло. Основы теодицеиПеч. по изданию:Лосский Н.Бог и мировое зло. Основы теодицеи. Прага, 1941.В этой книге, как писал Н. О. Лосский в своих воспоминаниях, он использо-вал разработанный им вариант персоналистической философии «для объяснения415всех несовершенств не только человека, но и всей даже неорганической природы.Согласно персонализму, весь мир состоит из личностей, действительных, как,например, человек, и потенциальных, то есть стоящих ниже человека (животные,растения, молекулы, атомы, электроны и т.
Печ. по изданию:Лосский Н.Достоевский и его христианское миропонимание. Нью-Йорк: Изд-во имени Чехова, 1953 (с предисловием С. Левицкого).Указанная публикация книги на русском языке явилась ее вторым изданием.Первое издание вышло в переводе на словацкий язык:Losskij N.Dostojevskij a jeho krest'ansky svetonâhl'ad. Bratislava, 1946.Это обстоятельное исследование религиозного аспекта творчества, идей и личности Ф. М. Достоевского тесно связано с главным этическим трудомН. О. Лосского «Условия абсолютного добра (Основы этики)», который создавался в те же годы и в котором автор часто обращается к Достоевскому.С.
Николай Александрович Бердяев — крупнейший русский философ XX века, после Октябрьской революции 1917 года был выслан из России. В своем творчестве Бердяев перешел от марксизма к философии личности и свободы в духе религиозного экзистенциализма и персонализма. Большое внимание Н.А. Бердяев уделял особенностям русского сознания и мировоззрения.Николай Онуфриевич Лосский — выдающийся представитель русской религиозной философии, один из основателей направления интуитивизма в философии. После революции, как и Бердяев, он был выслан из России и продолжал свою деятельность в эмиграции.В книге, представленной вашему вниманию, собраны произведения Н.А.
МОСКВА ИЗДАТЕЛЬСТВО «РЕСПУБЛИКА» 1995(Мыслители XX века)Книга содержит труды русского философа Николая Онуфриевича Лосского (1870-1965), созданные в эмиграции в зрелый период его творчества и впервые издающиеся у нас.Автор предстаёт здесь не только как глубокий, оригинальный мыслитель, но и как талантливый популяризатор. Публикуемые работы всесторонне раскрывают особенности его мировоззрения – своеобразного варианта персоналистической философии – и его учения об интуитивном пути познания, включающем разные формы интуиции, в том числе и такую неоднозначно толкуемую её разновидность, как мистическая интуиция.Издание рассчитано на тех, кого интересуют проблемы отечественной и мировой философии, теории религии и науки.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Скрижали Завета сообщают о многом. Не сообщают о том, что Исайя Берлин в Фонтанном дому имел беседу с Анной Андреевной. Также не сообщают: Сэлинджер был аутистом. Нам бы так – «прочь этот мир». И башмаком о трибуну Никита Сергеевич стукал не напрасно – ведь душа болит. Вот и дошли до главного – болит душа. Болеет, следовательно, вырастает душа. Не сказать метастазами, но через Еврейское слово, сказанное Найманом, питерским евреем, московским выкрестом, космополитом, чем не Скрижали этого времени. Иных не написано.
Для фронтисписа использован дружеский шарж художника В. Корячкина. Автор выражает благодарность И. Н. Янушевской, без помощи которой не было бы этой книги.