Воспоминания корниловца: 1914-1934 - [78]
Я слышал на одном собрании отчетный доклад важного бухгалтера, договорившегося до «геркулесовых столпов»:
— Если на сегодняшний день мы имеем 270 рабочих, обслуживающих нашу бухгалтерию, то завтра, если окончится сырье, эти рабочие могут уйти. Но бухгалтерия останется, она никуда уйти не может, и не должна никуда уйти!
Какое было раньше начальство на селе? Староста, писарь, урядник и больше, кажется, никого. Не уверен, буду ли в состоянии восстановить в памяти все начальство, восседавшее теперь в качестве власти и учета над несчастной деревней. Предсельсовета или стансовета, его помощник, канцелярия, состоявшая из главбуха, помбуха, одного-двух делопроизводителей, зав. налоговым столом, завхоза, завфина, завзагсом, кассира, секретаря, машинистки… У совета свой президиум, который тоже входит в администрацию. Партийная ячейка со своим секретарем, комсомольская — со своим да еще женорганизаторша получают зарплату, как и другие упомянутые. Комиссии: культурно-бытовая, земельная и еще две, названия которых забыл. И все они — органы советской власти. В каждом колхозе — правление: председатель, его помощник, секретарь и бухгалтерия, численность которой зависит от мощности колхоза. Бухгалтерия каждого колхоза должна ежедневно отсылать пять отчетностей, кроме того, отчетность по месяцам, кварталам и полугодиям, годовой отчет. Всего двадцать четыре отчетности.
Наряду с этими государственными, общесоюзными отчетами канцелярии были завалены отчетами для местных районных организаций. Отчетности требовали райисполком, райколхозсоюз, финотдел, животноводсоюз, райком, райагроном, райздравотдел, женорганизация, райсовпроф и еще, и еще…
В противовес этому «творчеству» они особенно тщательно и злорадно уничтожали остатки подлинного творчества, наследие великого Столыпина. Хутора сносили, жителей переселяли в села или станицы. В 1930–1931 годах можно было уже видеть их полуразрушенные дома — немых свидетелей былого благосостояния. После ухода степных наездников, опустошавших страну и уводивших русских полонян, оставались, по-видимому, подобные же картины. Но великая разница была в том, что те жгли, забирали и уходили, а эти занимались тем же, но не уходили. На одном заседании райисполкома разбирался вопрос о ликвидации большого хутора. Малые они уничтожали не церемонясь, административным порядком. Но в этом хуторе было около восьмисот жителей, Зампредрика доказывал необходимость перенести хутор, а на его более пригодных для пастбищ землях расширить коневодсоюз (всего-то было в нем тогда шестьдесят лошадей). Такое мероприятие соответствовало бы политике советской власти по отношению к хуторянам и продвигало бы конно-тракторную перестройку. Постановили: выселить хуторян в двухнедельный срок. Заврайдом-отделом должен был «под личную ответственность следить за проведением данного постановления в жизнь».
Это пример образа действий советской власти по отношению к своим гражданам, в данном случае к целой деревне. Люди уходили из родного края кто куда мог и куда кому удавалось. Им советская власть не шла навстречу, видя в хуторянах закоренелых собственников.
Рыбколхоз
Вскоре после сельскохозяйственных колхозов большевики начали организовывать такими же методами рыбацкие.
Рыбаков у нас было примерно столько же, сколько жителей на упомянутом хуторе, и их сопротивление в конце концов тоже сломили. В колхозные амбары навалили горы сетей, вентерей, волокуш, переметов и других рыбацких принадлежностей. Часть из них была объявлена устаревшей. Ловля переметами, например, была даже запрещена, так как рыба иногда срывалась с крючков и портилась. Ее обещали ловить в будущем более совершенным «научным» методом. Рыбаков, как и колхозников, разделили на бригады по десять-двенадцать человек в каждой во главе с бригадиром, назначенным правлением колхоза. Рыбаки делились на основных, занимавшихся рыболовством с малолетства, и на новых, ставших рыбаками после войны ввиду выгодности этого дела.
На третий же день после «обобществления» всего рыбацкого инвентаря разразилась сильная буря. Буря на Азовском море налетает часто и внезапно и носит хаотический характер, поскольку оно мелкое (средняя глубина 9 м, наибольшая — 14,5 м). Если сильный ветер дул из степи, он отгонял воду от берега, дно обнажалось на сотни метров. Казалось, что вода стоит вдали колышущейся стеной, и мы собственными глазами видели, насколько реально описан в Библии переход евреев по дну Красного моря. Если же ветер дул с моря, то волны набегали с большой силой и докатывались до крутого берега, обрушивая целые пласты земли.
На этот раз ветер пришел с моря, а у берега были сотни баркасов, байд и лодок. В таких случаях рыбаки, не считаясь ни с какими стихиями, бросались в воду, помогая друг другу, и за короткое время весь их флот оказывался на суше.
За четырехлетнюю работу при коллективизации я видел много тягостных картин, но эта была одной из самых своеобразных и характерных.
Жители, памятуя 1914 год, когда вода, гонимая ветром, залила станицу, бросились к берегу. Рыбаки были уже там и молча стояли, глядя на бушующее море. Между ними, размахивая руками, бегали люди. Я узнал в них коммунистов и членов правления рыбколхоза, кричавших:
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Джон Нейхардт (1881–1973) — американский поэт и писатель, автор множества книг о коренных жителях Америки — индейцах.В 1930 году Нейхардт встретился с шаманом по имени Черный Лось. Черный Лось, будучи уже почти слепым, все же согласился подробно рассказать об удивительных визионерских эпизодах, которые преобразили его жизнь.Нейхардт был белым человеком, но ему повезло: индейцы сиу-оглала приняли его в свое племя и согласились, чтобы он стал своего рода посредником, передающим видения Черного Лося другим народам.
Аннотация от автораЭто только кажется, что на работе мы одни, а дома совершенно другие. То, чем мы занимаемся целыми днями — меняет нас кардинально, и самое страшное — незаметно.Работа в «желтой» прессе — не исключение. Сначала ты привыкаешь к цинизму и пошлости, потом они начинают выгрызать душу и мозг. И сколько бы ты не оправдывал себя тем что это бизнес, и ты просто зарабатываешь деньги, — все вранье и обман. Только чтобы понять это — тоже нужны и время, и мужество.Моя книжка — об этом. Пять лет руководить самой скандальной в стране газетой было интересно, но и страшно: на моих глазах некоторые коллеги превращались в неопознанных зверушек, и даже монстров, но большинство не выдерживали — уходили.
Эта книга воссоздает образ великого патриота России, выдающегося полководца, политика и общественного деятеля Михаила Дмитриевича Скобелева. На основе многолетнего изучения документов, исторической литературы автор выстраивает свою оригинальную концепцию личности легендарного «белого генерала».Научно достоверная по информации и в то же время лишенная «ученой» сухости изложения, книга В.Масальского станет прекрасным подарком всем, кто хочет знать историю своего Отечества.
В книге рассказывается о героических боевых делах матросов, старшин и офицеров экипажей советских подводных лодок, их дерзком, решительном и искусном использовании торпедного и минного оружия против немецко-фашистских кораблей и судов на Севере, Балтийском и Черном морях в годы Великой Отечественной войны. Сборник составляют фрагменты из книг выдающихся советских подводников — командиров подводных лодок Героев Советского Союза Грешилова М. В., Иосселиани Я. К., Старикова В. Г., Травкина И. В., Фисановича И.
Встретив незнакомый термин или желая детально разобраться в сути дела, обращайтесь за разъяснениями в сетевую энциклопедию токарного дела.Б.Ф. Данилов, «Рабочие умельцы»Б.Ф. Данилов, «Алмазы и люди».