Воспоминания. Из жизни Государственного совета 1907–1917 гг. - [15]
За мемуары Гримм принялся в 1929 г. и писал их в течение двух лет. Целью своих воспоминаний он называл «правдивое сказание о том, чем был и какую роль в действительности играл преобразованный Государственный совет в строю наших конституционных учреждений»[176] (далее сноски на страницы из рукописи Гримма даются в тексте).
Научная специальность и историческая отстраненность Д.Д. Гримма придают особый ракурс его воспоминаниям, в то же время не лишая их индивидуальности и определенной субъективности. В предисловии автор предупреждает, что «Воспоминания не претендуют ни на полноту, ни на протокольную точность. Последняя исключается уже тем, что я никогда не вел никаких дневников и не располагал при писании своих воспоминаний никакими материалами. Все материалы, которые в свое время в изобилии находились у меня в руках, не исключая стенографических отчетов заседаний Государственного совета, при бегстве моем из Петрограда в Финляндию в феврале 1920 г. поневоле были брошены на произвол судьбы» (л. 3).
Воспоминания состоят из трех частей. Первая часть «Общая конструкция Государственного совета. Отдельные группы и лица» посвящена детальному анализу административной основы, структуры и личного состава Совета. Как говорилось выше, именно в этой части отсутствуют очень важные, на наш взгляд, главы с IV по X: «Отношение между нашей группой (левая группировка, возглавляемая Д.Д. Гриммом — Т.Ш.) и остальными группами Г[осударственного] с[овета]» (с. 27–31; здесь и далее отсутствующие страницы даются по нумерации автора — Т.Ш.), «Внутренняя жизнь нашей группы. М. М. Ковалевский» (с. 31–42), «Участие нашей группы в совещаниях представителей групп Г[осударственного] с[овета]» (с. 42–49), «Председатели Государственного совета: Э.В. Фриш, М.Г. Акимов, А. Н. Куломзин, И. Г. Щегловитов» (с. 50–62), «Вице-председатель Государственного совета И. Я. Голубев» (с. 63–76), «Силуэты: С. С. Манухин. Н.С. Таганцев. Кн[язь] Е.Н. Трубецкой. М.А. Стахович. В. И. Гурко. Барон В. В. Меллер-Закомельский. А. А. Мануйлов. М. А. Дьяконов» (с. 77–87), «Профессиональные и национальные объединения в Государственном совете» (с. 88-102). Все-таки и из оставшейся части вырисовывается довольно выпуклая картина попытки становления элементов конституционного правления в России в лице такого института, как Государственный совет, действовавшего по Высочайшему указу от 20 февраля 1906 г. на правах Верхней палаты. Напомним, что половина личного состава Совета назначалась верховной властью, а вторая была выборной от шести курий — дворянской, белого и черного православного духовенства, торгово-промышленной, ученой и двух земских. Поскольку Гримм представлял ученую курию от Академии наук и российских университетов, то, естественно, он более вникал в работу именно этой группы, и ей посвящена XI глава. Насколько действительно сильным был состав этой курии к февралю 1917 г., указывает тот факт, что в составе 18 членов группы были такие ученые, как академики В. И. Вернадский, М.А. Дьяконов, С.Ф. Ольденбург, профессора А. В. Васильев, Д.Д. Гримм и князь Е. Н. Трубецкой, известные в Министерстве народного просвещения своими либеральными взглядами. Д.Д. Гримм довольно подробно останавливается на «походах» министров народного просвещения П. М. фон Кауфмана-Туркестанского, А. Н. Шварца, а затем Л. А. Кассо и его помощника барона М.А. Таубе против выборных ректоров и академических свобод, жертвою которых стал в свое время, например, ректор Тартуского университета Е.В. Пассек (л. 26)[177]. Анализируются причины и последствия студенческих беспорядков в конце 1910-го — начале 1911 гг. в Петербурге и Москве, в том числе и попытка Л. А. Кассо вывести из состава Государственного совета ушедших из Московского университета в знак протеста профессоров В. И. Вернадского и А. А. Мануйлова (л. 31). Вернадского позднее избрали вторично в состав Совета как академика, а Мануйлова, как лишившегося профессорского ценза, вывели из состава Совета. Расправившись с москвичами, Кассо взялся за Петербург, применив другую тактику: перевода неугодных профессоров на службу в провинцию. По свидетельству Гримма, таким образом в 1911 г. из Петрограда удалили М.Я. Пергамента, местом «ссылки» которого стал Тартуский университет[178], в 1912 г. профессора И. А. Покровского направили в университет Святого Владимира в Киев, самого Гримма в 1913 г. отправили в Харьковский университет (л. 35). В воспоминаниях подробно описаны перипетии борьбы с Кассо в 1911–1913 гг., в том числе и эпизод, когда члены Госсовета выступили против вмешательства не в меру ретивого министра в дела их епархии и отстояли Гримма.
Любопытно, как меняется авторская позиция мемуариста. Описывая историю создания и выборов в Госсовет, Гримм говорит о себе в третьем лице, подчеркивая объективность своей позиции. Затем в главе «Первые впечатления» (л. 9-13), где речь идет о группировках внутри Совета, в том числе о самой малочисленной «левой группе», куда причислялись, кроме академической курии, некоторые представители земства, дворянства (князь И. Г. Чавчавадзе) и торгово-промышленной курии (П.О. Гукасов) — всего 18 человек, — Гримм ясно дает понять и о своей принадлежности именно к ней и повествует уже от лица этой группы («мы», «нас», «нашей» и т. д.). Только к концу главы, когда выясняется, что Гримма выбрали председателем левой фракции, он переходит на собственный голос: «В результате дальнейших переговоров председателем группы был избран я, занимавший в то время должность декана юридического факультета» (л. 12). Смена голосов в зависимости от позиции автора прослеживается на протяжении всего текста. При этом непосредственный голос автора
