Воспоминания И. В. Бабушкина - [59]

Начиная с осени 99 года усиленно торопили печатание новой газеты. Я лично знал обо всем этом, но не знал, где она будет печататься, хотя считал возможным, что она напечатается в самом Екатеринославе, не знал я также названия предполагаемой газеты. Все это хранилось в строгой тайне. Помню, было созвано собрание городского комитета, на котором читались некоторые статьи, помню одну—о рабочем движении в Екатеринославе и потом стихотворение «Беснуйтесь, тираны». Все это было принято. Тут же обсуждался вопрос о посылке делегата на социалистический конгресс, но это было только предварительное ознакомление,

.а выбор такового зависел от некоторых обстоятельств

в дальнейшем. Это было в конце 99 года.

Если взглянуть на год с лишком назад, то общий рост

движения за 98 и 99 г.г. чувствовался сильно. Рабочая масса была уже до некоторой степени избалована прокламациями и начала пред’являть спрос на более серьезную литературу и на лучшую постановку технической стороны. Плохо отгек-тографированные листки читались уже не так охотно. Начали критиковать работу и, конечно, не прочь были бы и помочь делу, если бы дело не было так конспиративно. Приходилось забросить старый способ печатания и придумывать новый. В общем мы все соглашались с тем, что прокламации отжили свое время и выполнили свои обязан

ности. Нужна газета более содержательная, чем все листки, об этом говорит всякий.

И вот в январе 1900 года, наконец, вышла долгожданная газета «Южный Рабочий». На рабочем комитетском собрании она была частично прочитана. Новинку пожелали спрыснуть и устроили маленькую выпивку; тут же условились, когда и где распространить ее. Разумется, всякий рабочий хватался за газету с особым интересом, а приученный листками, он неохотно отдавал ее полиции или мастеру.

На Брянском заводе в прокатной рабочие нашли один номер газеты и были очень удивлены содержанием:

— Смотри, да это как настоящая газета! Вон и хроника и корреспонденция!

И тут же пошли в укромное место почитать эту газету. Эта первая газета осталась у них на долго в памяти и подняла настроение, так как они увидели, что, несмотря на аресты, деятельность не только не сокращается, но, наоборот, все становится более умелой и сильной.

Нужно сказать, что в течение двух с лишним лет рабочие воспитывались на прокламационной литературе, и за это время не происходило арестов среди самой массы, хотя, конечно, это было бы желательно, так как приучало бы массу к такого рода случаям и не производило бы того ошеломляющего действия, которое всегда и всюду можно наблюдать, если аресты произойдут неожиданно. Плохо, конечно, опять же, если арестуют кого-либо из руководителей — это приостанавливает деятельность, чего не следует никогда допускать, как говорится, лезь из кожи, но не давай виду, что ты или твое дело пострадало от того-то и того-то.

Еще в начале зимы я чувствовал особый надзор за собой и потому старался быть крайне осторожным. Сделанный на меня в это время жандармский набег ничего им не дал, и они оставили меня на свободе, о чем после очень жалел жандармский начальник. Приходилось ожидать каждый день нового набега, от которого я ожидал худших последствий, но уехать все же было нельзя, и я положительно-считал дни, которые мне оставалось прожить в Екатерино-славе. Наконец, желанный день настал, и, заранее связавши вещи так, чтобы не знала домовая хозяйка, я пошел и взял извозчика. Только тогда домовая хозяйка узнала о моем выезде. Она сделала верное предположение о том, куда именно я еду и сейчас же после меня пошла в часть и сообщила, куда я уехал. Ее за это поблагодарили и все записали в книгу.

Поезд мчался по Николаевской жел. дороге, приближаясь к Питеру, и я вскоре должен был увидеть знакомые мне улицы, а потом и людей. В боковом кармане у меня находился настоящий паспорт одного благонадежного лица, и с ним я смело мог появиться в любом месте.

Этим и закончу я свои воспоминания о Екатеринославе. Напрасно было бы искать в них систематичности и широкого психологического анализа настроения масс. Я не старался об этом, да и для этого потребовалась бы совершенно-иная форма изложения.

Настоящие воспоминания, как относительно Петербурга, так и Екатеринослава, я отдаю в полное распоряжение архива «Искры», и только с согласия последней можно ими пользоваться, и с моего согласия в отдельности.

Продолжение воспоминаний относительно центра России я могу обещать написать, но не здесь.

Приложения.

i.

КОРРЕСПОНДЕНЦИИ И. В. БАБУШКИНА В „РАБОЧЕЕ ДЕЛО“ и в „ИСКРУ".

Из Нижнеднепровска (Екатеринославской губ.).

19-го марта 1898 года рабочие вагоно-строительного завода Франко-русского анонимного общества пред’явили главному уполномоченному этого общества, г-ну Оксу, следующие требования:

1) Сократить рабочий день в субботу и кануны праздников до 8 часов в сутки.

2) Установить новые расценки, соображаясь с действительною стоимостью каждой сделанной вещи и временем, затраченным на ее производство.

3) Усилить врачебный персонал на заводе и ввести более человеческие отношения между администрацией и рабочими.

Требования эти уже не раз пред’являлись администрации завода, но та всегда давала на них лишь уклончивые ответы. На этот раз рабочие уже решительно потребовали удовлетворения своих требований, угрожая в противном случае забастовать.