Воспоминания - [9]

Шрифт
Интервал

Приказ моего предшественника о немедленном выступлении, безусловно, отвечал требованиям момента. Переход через Дунай с силами, стоящими в северной Болгарии, правда, не мог при этом иметь значения. Достаточно было бы, если бы мы одержали верх над противником в Добрудже и нарушили тем самым план его похода. Чтоб вернее достигнуть этой цели, мы должны были вызвать у румынского командования опасения насчет обеспеченности тыла их главных сил, расположенных на границе Трансильвании. И это нам удалось.

Румынию преследовал злой рок: ее армия не двигалась, ее вожди ничего не понимали, а нам удалось вовремя собрать достаточные силы в Трансильвании — достаточные, конечно, для такого противника. Нас, может быть, назовут безумно-храбрыми, когда узнают, с какими силами мы предприняли наступление против румынской армии, с какими силами генерал фон Фалькенгейм 29 сентября прорвал западное румынское крыло при Германштате. 11 ноября мы вторгаемся в Румынию. 3 декабря почти без сопротивления в наши руки отдается Бухарест. Вечером того же дня я заключал общий доклад о военном положении словами: «Прекрасный день».

Завоевание румынской столицы представлялось нам, правда, делом более трудным. Мы считали Бухарест сильной крепостью, для завоевания которой передвинули тяжелую артиллерию, а знаменитое укрепленное место оказалось открытым городом. Наш шпионаж, так прославленный нашими врагами, не мог даже вовремя довести до нашего сведения, что Бухарест перед началом румынского похода перестал быть крепостью. Трагическая судьба Румынии свершилась. Весь мир, Румыния прежде всего, должен был признать, что не пустой звук слова старой немецкой песни.

Wer Unglück will im Kriege han
Der binde mit dem Deutschen an[1].

Однако я вовсе не хочу умалить роль Австро-Венгрии, Турции и Болгарии в этом большом и прекрасном деле. Все наши союзники были на местах и преданно помогали. Румыния, державшая в своих руках судьбы мира, должна была радоваться, что русская помощь спасла ее армию от полного уничтожения. Ее мечта, что еще раз, как в 1878 г. при Плевне, русские скрепя сердце выразят ей свою благодарность за оказанную услугу, на этот раз не оправдалась. Времена меняются. Моему высшему военачальнику я в конце октября 1916. г. высказал свой взгляд, что мы к концу года закончим румынский поход. 31 декабря я мог доложить Его Величеству, что наши войска достигли Серета, и что болгары стоят на южном берегу Дунайской дельты. Цели наши были достигнуты.

Восточный и западный фронт к концу 1916 г.

В то время как мы одерживали победу над Румынией, беспрерывно шло наступление русских в Карпатах и в Галиции. Русские не предполагали, что им придется непосредственно поддерживать нового союзника в его наступлении на Трансильванию. Эта румынская операция должна была быть облегчена непрерывным продолжением русского наступления на галицийском фронте. Однако в Добрудже русские оказали непосредственную помощь румынам и с самого начала. Это было сделано как из политических, так и из военных соображений. Россия сильно рассчитывала на русофильские течения в болгарской армии, поэтому в начале боев в южной Добрудже русские офицеры и солдаты делали попытки сблизиться с болгарами и были очень разочарованы, когда болгары ответили им огнем. К этому надо прибавить, что Россия не считала вопросом политического самолюбия захват Румынской Трансильвании, но не могла перенести, чтобы новый союзник собственными силами поверг Болгарию да потом, пожалуй, пошел на Константинополь или во всяком случае очистил путь к нему. Религиозное и историческое право первенства на завоевание Константинополя уже много веков остается за Россией. Мы не будем говорит о о том, умно ли было с русской стороны предоставить румынам вести операцию в Трансильвании без непосредственной поддержки хотя бы несколькими русскими частями. Во всяком случае при этом были переоценены сила румынской армии и способности ее руководителей. Силы же срединных держав на восточном фронте вследствие наступления русских, считались совершенно связанными и даже исчерпанными. Эти наступления не достигали, однако, своей цели в полном объеме, часто ставя нас, впрочем, перед серьезными кризисами. Положение иногда обострялось настолько, что мы опасались, чтобы наша оборона не была сброшена с вершин Карпат.

В Галиции мы также всеми мерами должны были удерживать русских. Уступка какого-нибудь участка сама по себе имела бы очень малое военное значение, если бы за нашей галицийской позицией не находились важные стратегические пункты. Из этих соображений те части, которые были назначены для наступления на Румынию, нередко заменяли собой колеблющиеся фронтовые части. Если наконец мы и превозмогли критическое положение и поход наш против Румынии закончился благополучно, то все же нельзя утверждать, что русское наступление совершенно не достигло своей цели. Румыния была побеждена, конечно, не по вине своих союзников. Антанта, напротив, делала все, что могла, не только непосредственной помощью румынской армии, но и нападением в Македонии, итальянским наступлением на Изонцо и, наконец, продолжением англо-французского наступления на западе.


Рекомендуем почитать
Записки о России при Петре Великом, извлеченные из бумаг графа Бассевича

Граф Геннинг Фридрих фон-Бассевич (1680–1749) в продолжении целого ряда лет имел большое влияние на политические дела Севера, что давало ему возможность изобразить их в надлежащем свете и сообщить ключ к объяснению придворных тайн.Записки Бассевича вводят нас в самую середину Северной войны, когда Карл XII бездействовал в Бендерах, а полководцы его терпели поражения от русских. Перевес России был уже явный, но вместо решительных событий наступила неопределенная пора дипломатических сближений. Записки Бассевича именно тем преимущественно и важны, что излагают перед нами эту хитрую сеть договоров и сделок, которая разостлана была для уловления Петра Великого.Издание 1866 года, приведено к современной орфографии.


Размышления о Греции. От прибытия короля до конца 1834 года

«Рассуждения о Греции» дают возможность получить общее впечатление об активности и целях российской политики в Греции в тот период. Оно складывается из описания действий российской миссии, их оценки, а также рекомендаций молодому греческому монарху.«Рассуждения о Греции» были написаны Персиани в 1835 году, когда он уже несколько лет находился в Греции и успел хорошо познакомиться с политической и экономической ситуацией в стране, обзавестись личными связями среди греческой политической элиты.Персиани решил составить обзор, оценивающий его деятельность, который, как он полагал, мог быть полезен лицам, определяющим российскую внешнюю политику в Греции.


Иван Ильин. Монархия и будущее России

Иван Александрович Ильин вошел в историю отечественной культуры как выдающийся русский философ, правовед, религиозный мыслитель.Труды Ильина могли стать актуальными для России уже после ликвидации советской власти и СССР, но они не востребованы властью и поныне. Как гениальный художник мысли, он умел заглянуть вперед и уже только от нас самих сегодня зависит, когда мы, наконец, начнем претворять наследие Ильина в жизнь.


Граф Савва Владиславич-Рагузинский

Граф Савва Лукич Рагузинский незаслуженно забыт нашими современниками. А между тем он был одним из ближайших сподвижников Петра Великого: дипломат, разведчик, экономист, талантливый предприниматель очень много сделал для России и для Санкт-Петербурга в частности.Его настоящее имя – Сава Владиславич. Православный серб, родившийся в 1660 (или 1668) году, он в конце XVII века был вынужден вместе с семьей бежать от турецких янычар в Дубровник (отсюда и его псевдоним – Рагузинский, ибо Дубровник в то время звался Рагузой)


Николай Александрович Васильев (1880—1940)

Написанная на основе ранее неизвестных и непубликовавшихся материалов, эта книга — первая научная биография Н. А. Васильева (1880—1940), профессора Казанского университета, ученого-мыслителя, интересы которого простирались от поэзии до логики и математики. Рассматривается путь ученого к «воображаемой логике» и органическая связь его логических изысканий с исследованиями по психологии, философии, этике.Книга рассчитана на читателей, интересующихся развитием науки.


Я твой бессменный арестант

В основе автобиографической повести «Я твой бессменный арестант» — воспоминания Ильи Полякова о пребывании вместе с братом (1940 года рождения) и сестрой (1939 года рождения) в 1946–1948 годах в Детском приемнике-распределителе (ДПР) города Луги Ленинградской области после того, как их родители были посажены в тюрьму.Как очевидец и участник автор воссоздал тот мир с его идеологией, криминальной структурой, подлинной языковой культурой, мелодиями и песнями, сделав все возможное, чтобы повествование представляло правдивое и бескомпромиссное художественное изображение жизни ДПР.


Воспоминания и мысли

Мемуары Жозефины Батлер – увлекательное описание жизни и борьбы известной британской христианской феминистки. Ее незыблемая вера в лучшее будущее женщин давала ей силы много лет наставлять падших женщин на верный путь, а выступления против сексуального рабства поднимали женщин по всей Европе, чтобы они смогли улучшить свое положение в сфере здравоохранения, образования и политики. В 1869 году она запустила кампанию, призывающую к отмене жестоких Актов об инфекционных заболеваниях, которыми пытались контролировать распространение венерических заболеваний.


Моя жизнь. Записки суфражистки

Сложно переоценить вклад, который внесли британские суфражистки начала XX века в борьбу за права женщин во всем мире. Эммелин Панкхёрст, героиня этой книги, стояла у истоков феминизма и вдохновляла тысячи женщин. Демонстрациями и голодовками, а подчас даже жертвуя собственной жизнью, суфражистки добивались предоставления женщинам избирательного права. Будучи сильным оратором, Эммелин вызывала восхищение и желание действовать: хрупкие девушки яростно бросались на полицейских, закидывали камнями дома министров, устраивали поджоги и отправлялись в тюрьму во имя лучшей жизни.