Воспоминания гетмана - [72]

В то время в совете министров уже подготовлялся законопроект о городских и земских выборах. Были составлены две комиссии: одна под председательством бывшего члена Думы, князя Александра Голицына, по земским выборам; другая, по выработке закона о городских выборах, была назначена под председательством бывшего городского головы Киева, Дьякова, который в течение очень долгого времени занимал эту должность и был принужден ее покинуть только во время революции в связи с введением всеобщего выборного закона. Эти два человека представляли серьезную умственную силу и по своей прошлой деятельности были достаточно вооружены опытом и необходимым знанием для проведения того ответственного дела, которое на них возлагалось. От успеха или неуспеха их работы, в конце концов, зависело, быть или не быть порядку на Украине. С точки зрения деловой, эти два назначения были удачны, так как, как я уже сказал, это были люди умные и знающие. По своим убеждениям они были далеко не правые, например, Голицын, имевший значение в Протофисе и в Союзе Земельных Собственников, был человеком, с которым я любил говорить, так как он совсем не стоял на той мертвой точке возвращения к старому, на которой так определенно стояли его коллеги по Протофису и Союзу Землевладельцев. Но все же это назначение было неудачно потому, что Голицын и Дьяков ничего общего не имели с украинцами, хотя оба были уроженцами нашего края. Конечно, такие назначения не могли быть популярными, но людей не было для их замены. Если не брать их, то пришлось бы уже назначить людей типа Винниченко, а они создать серьезно продуманный закон лично не в состоянии. Я это назначение утвердил. Были, конечно, еще социал-федералисты. Это незначительная украинская партия, причем «социал» у них скорее дань времени, чтобы не казаться отсталыми. На самом же деле это была группа, напоминающая кадетов 3-го сорта с сильной украинской окраской. Но в этой партии, почему-то желавшей играть роль при гетманстве, я не видел значительных, действительно подходящих людей. Лучшие, как например Шелухин, были немедленно завербованы мной для работы. С одной стороны, невыдача 100 миллионов рублей земству, с другой – назначение комиссий для выработки законов городских и земских выборов, состав и председатели которых не нравились Петлюре и украинским социалистическим партиям, затем аресты некоторых украинских мелких деятелей по провинции вызвали в кругах украинских социалистов необходимость послать ко мне депутацию, во главе которой снова был Петлюра. Я их принял и в трехчасовой беседе выяснил их желания, из которых, к сожалению, мне сразу стало ясно, что я почти ни одного из них не мог удовлетворить. Среди этих пожеланий было много совсем второстепенных вопросов, сущность которых у меня теперь улетучилась из памяти, но помню, что главные пункты состояли в следующем: 1 – получение 100 миллионов рублей, 2 – отмена комиссий по закону о выборах, так как во главе их стоят люди, недостаточно выражающие стремление масс, 3 – назначение срока созыва Сейма, 4 – назначение нового состава министров исключительно из украинцев, 5 – предание суду всех старост, которые распустили земства в своих уездах, таковых было несколько, это верно, и о них я поговорю отдельно. Что касается первых двух пунктов, то я уже указал причины, вследствие которых я не мог согласиться с желанием депутации. Затем, указание срока созыва парламента в то время для меня было совершенно невозможно, это значило – вернуть страну в состояние революции. Не имея налаженного правительственного аппарата, не дав оправиться ни одной здоровой демократической партии, парламент в тот момент представлял бы нечто несуразное.

Мне было ясно, для чего выдвигались эти вопросы. Я не мог согласиться и с переменой только что налаживающегося кабинета и считал с их стороны просто неподходящим об этом говорить. Когда я звал украинцев, они не хотели идти и думали, вероятно, поставить меня этим в безвыходное положение, а когда дело наладилось, появились заявления о желании работать. Что же касается роспуска земских учреждений, я с ними в душе соглашался, что то, что произошло, далеко не удачно и не вызывалось такой уж настойчивостью. Как произошло это, я теперь уже во всех подробностях не помню. Кажется, в Екатеринославе, затем в Глухове и еще в 2–3 уездах Киевской губернии.

Старосты, не видя никакой возможности работать со старыми земствами, составленными из элементов, выбранных во время революции, распустили земские собрания, назначив временно для ведения дел лиц из числа членов управы или восстановляя старые дореволюционные составы земств, добавляя туда еще представителейлот всех классов народонаселения, которые или не участвовали вовсе в земском деле, или же принимали участие в очень ограниченном числе. Конечно, это было превышение прав и требовало расследования.

Впоследствии был проведен временный закон, что в известных случаях губернский староста имел право распустить земство с разрешения министра внутренних дел. Но случаи, о которых говорил Петлюра, произошли до издания этого закона.