Воспоминания еврея-партизана - [39]

На стволах поваленных деревьев сидели партизаны. Штаб приказал отступить, так как немцы были уже в пяти-шести километрах от наших землянок и от села Сварыцевичи.

Партизанская группа отправилась минировать мост у села и задержать боем немцев, чтобы дать возможность обозу уйти.

На рассвете обоз тронулся. Канонада немецкой артиллерии усиливалась, стрельба велась в нашем направлении. Нам удалось выбраться из леса через тракт Сварыцевичи — Замрученье. Вскоре тракт был занят немцами.

Мы забрались в лес по другую сторону Сварыцевичей. Немцы вошли в Сварыцевичский лес, сожгли и взорвали наши землянки, рыскали и обыскивали все окопы. Через пару часов они оставили лес, вступили в село Сварыцевичи, взорвали и сожгли все хаты, которые еще сохранились после бомбардировки. Гитлеровцы разыскали нескольких 80-90-летних стариков и старушек, которые не успели или не в состоянии были уйти из села. На краю села, в развалившейся халупе, обнаружили они серниковского еврея Берла Бакальчука, который во время суматохи пошел искать свою жену Хаю-Гинду, занимавшуюся шитьем на селе. Всех захваченных крестьян и Берла Бакальчука немцы загнали в церковь и там сожгли их.

Мы перебирались из деревни в деревню, из леса в лес. Это был кочующий табор, насчитывавший сотни лесных жителей. Не было среди нас Марка Шагала, увековечившего своей искусной кистью жизнь витебских евреев. Побывав с нами, он мог бы создать величайшее полотно о лесных евреях, чьи глаза выражали вековой страх и обреченность. Здесь страх перед немецкими извергами был куда больше, чем страх евреев в библейские времена перед египтянами, которые гнались за евреями по пути к Красному морю.

Наконец мы расквартировались в Степангороде — большом селе в густом лесу, окруженном малыми речушками, лесными канавами и болотами. Во времена татаро-монгольского нашествия и украинско-казацких войн с поляками это село было крепостью. Ровные улицы тянулись от базара, посреди которого была пара кирпичных зданий и несколько еврейских домов, построенных по городскому типу. До второй мировой войны в Степангороде жили десятка два еврейских семей, занимавшихся скупкой у крестьян свиной щетины, ягод и грибов. Они успешно торговали этими продуктами.

В одном изломов, принадлежавшем Хаиму Дуберу, собрались все партизаны нашего отряда. Я дал им подробный отчет о первой партизанской конференции.

Глава 16 Тернистый путь еврейского семейного лагеря

В те дни, когда мы покинули Сварыцевичский лес, в семейном лагере при нашем отряде находились только еврейские семьи. Бандеровцы беспощадно обращались также с семьями украинских партизан. Если кто-нибудь из семьи — муж, сын, брат — был в партизанском отряде, то такую семью бандеровцы зверски истребляли. Убегая в лес от кровавой расправы, семьи украинских партизан не задерживались в партизанских лагерях, а устраивались у родных в ближайших селах, настроенных сочувственно к партизанам, или уходили в пинские белорусские деревни, где бандеровцы влияния не имели. Польские семьи, с которыми бандеровцы также зверски расправлялись, концентрировались, большей частью, в лесах на реке Стырь, где партизанские отряды находились постоянно. На наш отряд имени Ворошилова возложена была задача, в соответствии со стратегической линией Кутузова, быть странствующим. Великий русский полководец Кутузов говорил: «Движение — это мать партизанской стратегии и тактики. Партизан не должен засиживаться на месте. Он обязан задерживаться на одном месте только для того, чтобы самому поесть и лошадей накормить. Движение — наилучшая позиция для партизан».

Когда мы находились в Сварыцевичском лесу, положение с еврейским семейным лагерем было более или менее «благополучным», в особенности зимой 1942–1943 годов. Когда бандеровцев в наших местах еще не было и когда немцы также еще не появлялись в нашем лесу и в окрестных селах, — все вопросы, касающиеся еврейского семейного лагеря, решались без каких-либо трудностей. Хотя землянки семейного лагеря находились на значительном расстоянии от партизанских землянок, еврейские партизаны все время опекали невооруженных евреев, заботясь об их защите и питании. Возвращаясь с задания, еврейские партизаны, как бы утомлены они ни были, немедленно направлялись в семейный лагерь повидаться с друзьями и родственниками, справиться о здоровье и узнать, есть ли у них пища. Уходя на боевое задание, помнили, что надо принести с собою пару мешков одежды и обуви для невооруженных евреев. Иногда нееврейские партизаны тихо роптали, что евреи из семейного лагеря являются иждивенцами партизан, ненужным балластом. Но на это не обращали внимания. Все партизаны — евреи и неевреи — знали, что евреи из семейного лагеря стремились вооружиться и принять участие в борьбе против заклятого врага. Если среди трофеев оказывалась винтовка или револьвер, то каждый еврей из семейного лагеря претендовал на то, чтобы стать их счастливым обладателем и включиться в активную борьбу. Евреи стояли на посту, отправлялись в хозяйственные экспедиции, выполняли разные технические работы, занимались убоем скота. Они были проводниками партизан в сложных и опасных операциях, поскольку большинство из семейного лагеря были выходцами из окрестных местечек: Погост-Заречный, Серники, Городно, Высоцк, Бережница, Домбровицы, Сарны, Березно, Пинск, а партизаны с востока или, как мы их называли, «восточники» не знали этой местности.