Воспоминания еврея-партизана - [10]

В местах, где мы начали систематическую диверсионную деятельность, до нас диверсионные акты совершались редко, не было регулярной партизанской работы. Мы стали каждую ночь совершать налеты на тех крестьян, которые сотрудничали с немцами и помогали им истреблять евреев. Их имущество мы конфисковывали, а дома и сараи, набитые награбленным добром, поджигали. Многие из них попали в наши руки, и виновных постигла заслуженная кара.

Это была первая фаза деятельности нашей партизанской группы. Затем мы стали совершать по ночам налеты на сельские кооперативы и молочные фермы. Мы совершали свои налеты на села, отстоявшие друг от друга на несколько километров. Этим мы дезориентировали немцев, и они не знали, в каком лесу мы находимся.

Одной из значительных наших диверсий в тот начальный период был поджог смолярни у села Озерск. Там были большие запасы смолы, терпентина[19], а также бочки с бензином. Забушевало громадное пламя, огонь разлился по всему небу и был виден в селах и деревнях, расположенных на большом расстоянии от смолярни.

Немцы грозили сжечь те деревни, вблизи которых совершались наши диверсионные акты. Поэтому после каждой диверсии крестьяне сидели в своих хатах у окошек по ночам и ожидали, точно так же, как евреи в гетто, не едут ли к ним гестаповцы.

Вначале крестьяне предполагали, что все эти партизанские действия являются делом рук советских парашютистов и партизан. Мы старались скрывать наше еврейское происхождение: оделись в кожухи, кучмы[20] и лапти и присвоили себе русские имена. Но в конце концов нас распознали по разговору, так как некоторые из нас говорили по-украински, а не по-русски, к тому же акцент был чисто еврейский. Кроме того, крестьяне из сел вокруг Серников стали узнавать среди нас своих старых знакомых. Пошли разговоры, что евреи, прячущиеся в Сварыцевичском лесу, подвергают опасности окружающие села. Чтобы отвести от себя всякие подозрения о каком-либо отношении к партизанам, некоторые крестьяне поехали к немецкому гебитскомиссару в Столин и в жандармерию в Высоцк. Они добились приема у гебитскомиссара и у начальника жандармерии и заискивающе рассказывали им, что евреи грабят и убивают население, поджигают кооперативы, опрокидывают телефонные столбы, громят деревни.

— Только днем мы спокойны, — сказали они, — но ночи нам страшны. Мы боимся уснуть, даже зажечь лучину.

При этом крестились и клялись, что послушны и верны фюреру и Третьему рейху.

Крестьянин с Бутовских хуторов был очень возмущен тем, что лесные евреи однажды ночью забрали у него картофель из ямы. Во время истребления серниковских евреев, а также нескольких еврейских семей, проживавших в деревне Вичевка, этот крестьянин сотрудничал с немцами. Он также пошел к немецким властям в Столин и обещал им найти, где прячутся евреи в лесу, установить, как они вооружены, быть проводником, сопровождать немецкую карательную экспедицию. В ее составе было, как мы потом узнали, сорок человек под командованием помощника гебитскомиссара.

…Только что рассвело. В густых зарослях мы услыхали шум автомашин, приближавшихся к лесу. Фары автомашин освещали листву деревьев. Вот машины остановились. У нас поднялась паника. Мы перебегали с места на место, уходя все глубже в лес, в поисках пещер, нор, трясин и канав. Не могла же наша группа с ее убогим вооружением обороняться, оказать даже малейшее сопротивление столь превосходящим силам.

И в это время произошло необычайное событие, поистине чудо. В то время когда немцы стали проникать в лес, в этом месте проходил небольшой партизанский отряд в 29 человек. Командиром отряда был Попов, комиссаром — Корчев. У партизан отряда, у командира его и у комиссара был достаточный опыт сражений с немцами. Они были вооружены хорошими русскими и немецкими винтовками и автоматами, у них даже был пулемет.

Партизаны открыли огонь по немецкой колонне.

Немцы этого не ожидали. С самого начала инициатива находилась в руках партизан. Они заняли позиции по обеим сторонам гребли и храбро отражали натиск немцев. Через полчаса бой был закончен. Были убиты десять немцев, в их числе заместитель гебитскомиссара. Автомашины были взорваны. Уцелевшие немцы вместе с проводником бежали в сторону Столина. Там его повесили — обвинили в том, что он их обманул, специально преуменьшил силы и вооружение еврейских партизан, что он работает заодно с евреями и специально заманил немцев в ловушку…

Мы не могли понять, что происходит на гребле. Лишь после того как стрельба утихла, вышли мы на край леса, где только что происходил бой, и здесь встретились с братьями-партизанами, среди которых были и евреи: Иоська, Борух Флейшман и Алик Абугов.

Каждый из этих еврейских партизан прежде побывал в лапах фашистских извергов. Иоську я знаю только по имени. Сам он из Польши, в начале войны бежал оттуда, остановился в Морочном, небольшом местечке неподалеку от Пинска, попал в оккупацию и оказался в Морочненском гетто. Накануне ликвидации гетто Иоська бежал в Любешовский лес, потом — в Завишский, что вблизи городов Камень-Каширский и Пинск. В бою у гребли он проявил героизм.