Воспоминания - [83]

Теперь я хотела бы поделиться на страницах дорогого для меня журнала «Верность» свидетельством о радости моей духовной, которой Господь милосердный удостоил меня. Но расскажу перед тем вкратце и о прошлом в моей жизни.

Жила я в России, как жили миллионы людей – номинальной христианкой. Не было у меня живого сознания подлинного христианства, хотя, с другой стороны, я отличалась от моего светского общества. В доме, в котором меня все очень любили, про меня говорили, что я «не от мира сего». Правда, мир не манил меня. Не любила я балы, вечера, танцы. Все эти развлечения наводили на меня скуку. Занималась благотворением для бедных, но делала это не ради христианства, а просто это выходило само собой. Я была робка, застенчива. Добрыми делами не гордилась; да ведь и нечем гордиться-то. Я была верующей, но вера моя была беспредметная. Ходила я в церковь, как все, соблюдала обряды. Прикладывалась ко кресту и к иконам. Служила молебны, панихиды. Вот думаю теперь – молилась святым и верила в их силу, а Христос оставался у меня в стороне. Не помышляла я как-то о величии и любви Христа. В мыслях было некоторое общее понятие о Боге, но Он представлялся мне далеким. Потому и обращалась я к святым, как к заступникам, которые пекутся о душе моей.

Два раза я была замужем. Жизнь семейная сложилась у меня в оба замужества – счастливо. Мужья любили меня. У меня не было к мужьям земной любви, но я их жалела – в особенности, когда они страдали. Я была исполнительной женой. Мужей я как будто не замечала в жизни, как не замечают пальца на руке, пока он не заболит. Первый муж был чахоточный, и умер через полтора года после нашей свадьбы, оставив меня с четырехмесячной чудной девочкой, хрупкой и нежной, у которой потом обнаружились большие способности и талантливость.

В раннем детстве девочка моя смертельно заболела. Врачи отказались от лечения. Вот тут я впервые молилась Самому Господу, Отцу Небесному. Умоляла оставить малютку для утешения моего. Горячо молилась я, когда началась у девочки агония. Господь внял молитве моей. Девочка ожила. Я увидела чудо Божие и убедилась воочию в существовании Бога и в силе молитвы.

Эту дочь мою расстреляли большевики – у меня на глазах, в доме нашем, когда ей было 16 лет.

Смерть моего первого мужа дала мне большой толчок к ревностному исканию Бога. И я должна сказать, что мой первый муж отошел в вечность истинно верующим человеком. Он сознательно переходил из мира сего в мир вечности. Он исповедал полное покаяние.

Блюдя большую осторожность, могу утверждать, что после шести недель со дня его смерти я ясно видела его лицо и слышала, когда он сказал мне: «Не бойся смерти, я умер и я живу, и ты умрешь и будешь жить, смерти нет!». Когда я рассказала об этом моим домашним, они приписали это расстройству моих нервов, под сильным впечатлением, произведенным на меня смертью мужа. Мне тогда было 22 года.

После того я была поглощена вопросами духовных истин, бытия Бога и загробной жизни. Жизнь, после смерти, страшила меня. Много я прочитала мудреных книг. Обращалась с моими вопросами к священникам; последние мне тоже говорили: «У вас расстроены нервы; когда успокоитесь, тогда поговорим».

Церковно-славянские книги, с их высоким слогом, тоже не могли дать мне ясности о спасении души и о пути истинно христианском. Я заключила, что священные книги церкви – не для простых смертных, а только для духовенства. Мне не приходила мысль обратиться к чтению Святого Евангелия и Библии.

Запутанность моя привела меня ко греху; а грех этот тяжкий заключался в том, что я стала заниматься спиритизмом, надеясь получить ответ на мучившие меня вопросы. Заинтересовалась я и теософией. Магия – о, прости меня, Господь! – влекла меня к себе.

Измучилась я; потеряла здоровье; да и с нервами, правда, стало неладно. И так я блуждала в пустыне мира сего 35 лет, начиная с 22-летнего моего возраста до 57-ми лет. Этот срок моего блуждания, до некоторой степени, соответствует 40-летнему странствованию за грех еврейского народа в пустыне.

Кроме внутренних духовных борений, постигли меня и разные другие испытания земной скорби. Моего второго мужа, генерала Ренненкампфа, расстреляли большевики за отказ служить в их Красной армии.

17-го апреля 1934 года Бог привел меня в Париже на одно богослужение, где проповедовалось Евангелие. Тут я испытала благословенный перелом в жизни моей. Случилось так, что глаза мои остановились на тексте, который я увидела на стене. Слова текста были: «Ибо так возлюбил Бог мир, что отдал Сына Своего Единородного, дабы всякий верующий в Него не погиб, но имел жизнь вечную» (Ев. Иоанна. 3 глава, 16 стих).

Пелена спала, по воле Божией, с глаз моих. Вдруг мне стала ясна любовь Господа. Я уверовала в это слово Божие. Приняла Христа в сердце мое, как моего Спасителя, который умер за грехи мои. В покаянии приняла я искупление в крови Сына Божия, пролитой для спасения всего мира и за меня, грешницу. Уверовала в благодатное даяние жизни вечной. Я не только узнала об этом, но приняла милосердие Божие моей слабой верой. Поняла долготерпение Божие. В сокрушении и умилении я плакала.