Воспоминания - [81]

Весть о войне с Японией стала для генерала счастьем. Он любил воевать, к тому же отъезд на фронт избавил его от общества жены и дал возможность забыть свою неудачную личную жизнь. А все – его доверчивость! Он обладал открытым характером, никогда не притворялся, не носил маски и не лгал. Вот не раз и попадался впросак, а потом так жалел, но было поздно!..

Уезжая на войну, он объявил жене, чтобы она жила тихо, без балов и вечеров, скромно и по средствам, как подобает супруге ушедшего на фронт военного, и назначил ей ежемесячное содержание. Простились просто, без нежностей и слез. Оба радовались свободе, оба надоели друг другу, так как не было симфонии в этом союзе. Он женился из жалости к молодой женщине, которая была без средств и из милости жила у мужа своей матери, тоже не ладившей с супругом. А Евг[ения] Амитр[иевна] Грехова вышла замуж, чтобы иметь свободу, хорошую, веселую и обеспеченную жизнь. Она очень ошиблась, думая, что муж этого не поймет, и она сможет делать что хочет.

В разгар войны Евгения Дмитриевна неожиданно приехала к мужу на фронт вопреки его запрету. Он хотел иметь покой и был принципиально против того, чтобы жены во время войны являлись к своим мужьям. Он был вне себя, она же разыгрывала умирающую от любви и тоски. От этого становилось еще противнее. Просто захотелось флиртовать… Муж пригрозил, что если она сейчас же не уедет в Россию, то он прекратит ее субсидию. Он знал ее любовь к деньгам, и что ими проще всего на нее подействовать. Тогда Евгения Дмитриевна решила сделать мужу пакость и нажаловалась начальству, что он не дает ей денег, а потом записалась в сестры милосердия и осталась на фронте.

Бедному Павлу Карловичу пришлось все рассказать своему начальству. Оно встало на его сторону, и Ев[гении] Дмитриевне вскоре пришлось уехать восвояси. Прощаясь с женой адъютанта M[ada]me Гейзелер, также сестрой милосердия, Евгения Дмитриевна в приступе откровенности сказала, что муж ее теперь возненавидел. По ее словам, если бы он узнал, что она венчалась с ним, будучи супругой Грехова, по девичьим бумагам, то сразу бы с ней развелся. Она оказалась двоемужницей, обманула и Павла Карловича, и священников, и брак их был недействительным.

Как обрадовался генерал, когда Евгения Дмитриевна уехала, а M[ada]me Гейзелер рассказала ему о том, что узнала от его «жены». Павел Карлович сразу же запросил Синод.[340] Радости его не было конца, когда пришел ответ, подтвердивший слова его «жены». П. К. Ренненкампф назначил адвоката в Петербурге, и брак с Греховой был расторгнут как несуществующий, аннулирован как незаконный и в счет не шел. Все-таки Павел Карлович поступил по-рыцарски: по его словам, «жена» осталась без средств, и он решил ежемесячно посылать ей на жизнь, с условием, чтобы она никогда не появлялась ему на глаза. Он считал ее бессердечной, лгуньей и мотовкой, принесшей ему много зла и неприятностей.

Грехова уехала в Италию и ни разу не приезжала в Россию. Говорили, что она замужем за итальянским летчиком. Сама же Евгения Дмитриевна это скрывала, вероятно, чтобы не лишиться пособия, назначенного ей П. К. Ренненкампфом. Он посылал ей деньги и до революции, и когда сам все потерял, посылал пока был жив. Его же убили большевики.[341]

Тетрадь II [342] Воспоминания ее высокопревосходительства госпожи В. Н. Эдле фон Ренненкампф о различных членах фамилии Ренненкампф

Николай Карлович фон Ренненкампф

Когда я еще была ребенком лет семи, то жила в Киеве у своей тетки Марии Федоровны фон Рейтлингер.[343] Ее семья дружила с семьей Николая Карловича фон Ренненкампф а[344] – в то время ректора университета Святого Владимира. Они часто встречались в обществе и бывали друг у друга (мой дядя также служил в университете).[345]

Высокий, представительный Н. К. ф[он] Ренненкампф всегда элегантно одевался, был приветливым, но в то же время серьезным. Он был женат на русской и имел двух дочерей и сына.[346] Я дружила с его младшей дочерью Наталией. Николай Карлович, будучи прекрасным семьянином, заботился о воспитании и образовании своих детей; очень любил жену, и она была ему добрым товарищем-подругой. Как сейчас помню его прекрасный собственный дом с богатой обстановкой и множеством хороших картин. В массивных шкафах красивого, солидного кабинета хранилась великолепная библиотека.

Н. К. фон Ренненкампфа очень любили и ценили студенты. Он пользовался уважением не только в университете, но и во всем городе, с ним считались как с умным, образованным, энергичным человеком. Много лет спустя мне случайно пришлось присутствовать на его похоронах.

Как-то, будучи проездом в Киеве, я навестила свою любимую тетку Рейтлингер. В день моего приезда мы узнали, что скончался наш семейный друг Н. К. ф[он] Ренненкампф, который перед тем некоторое время болел. Вместе с теткой я пошла отдать последний долг усопшему. В торжественных, грандиозных похоронах, похоже, участвовал весь Киев – присутствовали депутации, была масса венков и цветов; об усопшем много писали газеты. Не удивительно – он трудился на различных поприщах, много публиковался, и его ученые труды ценились. Жизнь его прошла не без пользы – Николай Карлович многое сделал и как городской голова Киева. Мир праху твоему, умный, добрый и трудолюбивый человек, да будет тебе земля пухом!