Воспоминания - [80]

Павел Карлович познакомил нас со своей дочерью, и мы стали вести общий разговор. Он сразу же поделился с ней своей радостью – накануне его назначили генерал-адъютантом Государя Николая П. Она не понимала, что значит быть генерал-адъютантом. Муж мой объяснил ей, что это – большая честь и, вообще, что все это значит. Она внимательно его выслушала. Отец сказал ей, чтобы она его поздравила и поцеловала. Он усадил ее рядом с собой на диван и разговаривал с нею. Отец был доволен встречей с дочерью, но в ней никакой радости я не заметила. Очевидно, она с матерью приехала в Петербург, случайно прочитала в газете об отце и пришла повидать его. Лидия не сказала, почему она приехала, а отец ничего не спросил, не желая наводить разговор на ее мать. Долго она у нас не задержалась – все время смотрела на часы и куда-то спешила, может быть, ее ждала мать.

Свидание не дало ничего ни в смысле знакомства друг с другом, ни в смысле сближения. Отец так обрадовался дочери, но, очевидно, в ее душе не было к нему никаких родственных чувств. Может быть, это естественно, судить не берусь. Они расстались, когда она была маленькой, а мать сделала отношение дочери к отцу чисто официальным – не внушила ей ни любви, ни интереса к нему, так как и сама его не любила, а вышла замуж, как большинство выходит – по расчету. Лидия жила в семье отчима, может быть, и его называла «папой» и привыкла к нему как к отцу. От этого же отчима у нее были сестры и братья по матери. Она считала своей семьей их, а не отца, который только посылал ей деньги на жизнь и образование.

В начале войны Лидия прошла курсы сестер милосердия и, как мы слышали, ухаживала за ранеными и больными в районе ближайших военных действий. В газетах писали, что за заслуги[333] она награждена Георг[иевской] медалью или крестом, точно не помню. Значит, как сестра милосердия отлично выполняла свой долг и была на высоте. За это ей честь и хвала! Долгое время мы ничего о ней не слышали. Уже здесь, в Париже, я случайно узнала о том, что Лидия возглавляет Русский союз сестер милосердия в Гренобле. Замуж она не вышла, так как носит девичью фамилию.

В 1937 г. – в девятнадцатую годовщину смерти Павла Карловича, в Париже «Общество друзей генерала Ренненкампфа», его семья и офицеры отслужили панихиду. Объявление о ней было опубликовано в русской газете «Возрождение».[334] Благодаря этому сообщению многие друзья узнали, что мы в Париже, и стали нас разыскивать, но дочери моего мужа Лидии среди них не было.

После развода с Лидией Гориловой П. К. Ренненкампф жил в Борисове. Он часто бывал у своего друга генерала Федора Рерберга, женатого на одной даме – вдове, которая была немного старше его.[335] С ними жила ее дочь – M[ada]me Грехова.[336] Она была довольно интересной и выдавала себя за разведенную.

M[ada]me Грехова сначала демонстрировала свое расположение к Павлу Карловичу, а потом – влюбленность. Как-то незаметно они оказались близки, и это не скрылось от Рерберга. Он не был счастлив с женой, тяготился ею, а может быть, и падчерицей, кто знает. Однажды за бокалом вина Рерберг спросил Павла Карловича, отчего бы тому не жениться на Евгении Дмитриевне Греховой. Сказал, что они оба одинокие, нравятся друг другу, и ничто не мешает им жить в браке.[337] Вот так и вышло это дело.

П. К. Ренненкампф был лютеранином и не знал, что требуется для венчания в правосл[авной] церкви, поэтому невеста сама вызвалась переговорить с церковью и отнести нужные бумаги. Павел Карлович отдал ей свои документы, получил разрешение начальства и вскоре обвенчался с Греховой. Ему не пришлось ни о чем хлопотать – невеста сама все устроила, а он только платил то, что полагалось. П. К. Ренненкампф удивился только, увидев невесту в фате и с цветами флёрдоранжа.[338] Ему показалось странным, что у православных и невеста – девушка и разведенная женщина венчаются в одинаковом головном уборе, но вскоре забыл об этом.

Со дня свадьбы прошло не так много времени, но молодую жену нельзя было узнать. Куда только девались ее любовь и заботливость! Она хотела все время блистать в обществе, веселиться и наряжаться, а мужу уделялось немного свободного времени. Дальше – больше. Она очень любила флирт и чтобы за ней все ухаживали. При муже она еще стеснялась, а когда он уезжал в служебные командировки, тогда уж никакого удержу не было.

Стали ходить слухи, не особенно приятные для мужа. Один из близких друзей П. К. Ренненкампфа рассказал ему о проделках его жены. Выходило все очень оскорбительно для самолюбия генерала. Многие друзья, как например, семья помещика Колодеева, предпочитали приглашать к себе Павла Карловича без жены и открыто выражали ему сочувствие. Его супругу они просто не переносили и никогда ее у себя не принимали.[339]

Выходило, что в семье Павла Карловича каждый жил сам по себе: муж стеснялся жены, а жене мешал муж. Их отношения охладились – когда генерал бывал дома, жена сказывалась больной. Когда же он покидал город, она уезжала в леса, окружавшие Новоборисов, где устраивала пикники и кавалькады.

Однажды Евгения Дмитриевна объявила, что она больна, и ей надо лечиться за границей. Муж не отказал в этом и дал ей приличную сумму на поездку, лечение и различные расходы. Оказалось, что ее болезнью была покупка нарядов и модных вещей. Вся сумма была истрачена, но приходили еще наряды наложенным платежом. Муж не выдержал и сделал ей выговор. Его возмутило поведение супруги – мнимые болезни, мотовство и жизнь не по средствам… Жене, конечно, это не понравилось. Ведь она вышла замуж только для того, чтобы жить так, как ей хотелось… Отношения между супругами стали еще более холодными и тягостными. Муж старался совсем не бывать дома, весь отдался службе, много писал в военных журналах.