Воспоминания бурского генерала: Борьба буров с Англиею - [14]
Лагерь был окружен неприятелем.
Нам все было видно в подзорные трубы.
Непосредственно перед нами были жилища кафров Стинкфонтейна, а далее, на другой стороне реки, находилась гора Паарденберг. Всюду слева, и справа от горы стояли английские силы. Генерал Кронье был совершенно оцеплен — он со своими бюргерами казался горсточкой в сравнении с английскими войсками.
Какое потрясающее зрелище! Вокруг лагеря кругом расставлены были орудия, которые со всех сторон обстреливали его. Над несчастным лагерем висело черное облако, из которого ежеминутно падали вниз и с грохотом разрывались гранаты. Что нам было делать?
Мы решили напасть на колонны лорда Робертса, ближайшие к нам. Эти и было сделано около зданий и жилищ кафров. Нам следовало бы также взять холмы, бывшие приблизительно в двух с половиною милях к юго-востоку от горы. Здания и краали (жилища кафров) находились приблизительно в тысяче шагов к северу от этих холмов, а по прямой линии, пожалуй, всего несколько сот шагов впереди лагеря.
Мы подошли ближе. Находясь уже в 1.200-1.400 шагах от домов Стинкфонтейна, мы заметили, что позиции очень сильно укреплены. Генерал Бота и я решили, что он будет штурмовать дома и все другие здания, а я холмики. Мы принялись за это дело в то время, как англичане открыли по нас частый ружейный огонь. Но это не испугало нас. Мы видели перед собой оцепленный лагерь генерала Кронье и объяты были только одним чувством, проникнуты только одной мыслью — освободить его из ужасного положения.
Мы вытеснили англичан. Натиск удался нам. Мы взяли 60 человек в плен. У неприятеля было много убитых и раненых.
Неприятельский огонь не давал нам ни минуты покоя; но теперь у нас были хорошие позиции. Однако, мы все-таки потеряли двоих людей, а также несколько лошадей было убито.
Два с половиною дня, от 22 до 25 февраля, оставались мы там, но затем должны были уступить. Еще трое было у нас убито, семь ранено и 14 взято в плен, в то время как мы покидали позиции.
Сдача Кронье представляется, несомненно, одним из самых крупных эпизодов в истории войны буров с Англией, и читатель вправе требовать от меня больших подробностей.
Вот что я могу еще сообщить.
После занятия нами позиции я приказал придвинуть наши два орудия. Одно орудие Круппа, а другое Максима-Норденфельдта оставались позади, так как, вследствие нашей страшной спешки, быки, а также и лошади некоторых из бюргеров до такой степени устали, что не поспевали за нами. Но мы не могли сразу поставить наши орудия на позиции, потому что холмы были сплошь покрыты острыми камнями и нужно было сперва очистить дорогу, чтобы втащить их. Я даже хотел сделать среди камней прикрытие для пушек, потому что предвидел, как страшно неприятель станет обстреливать наши бедненькие орудия, если только мы откроем из них огонь.
Ночью мы устроили укрепления, а рано утром орудия были втащены и поставлены на места.
С рассветом англичане уже начали стрелять в нас; мы отвечали тем же. Но нам надо было обращаться со своими зарядами очень бережно, так как наш запас истощался, а из Блумфонтейна мы не могли ничего получить ранее пяти дней.
Наши старания увенчались успехом: дорога для генерала Кронье на следующий день была очищена. Он мог по ней уйти из засады. Конечно, ему пришлось бы оставить обоз и лагерь, но он сам и его люди могли спастись.
На следующий день дорога все еще оставалась незанятой вследствие отступления в этом месте англичан. Все время, пока наши орудия действовали, генерал Кронье мог освободиться.
Но… он сам не выходил из засады!
Выйди он тогда, его потери не были бы так велики, но он прилип к своему несчастному лагерю и не хотел им пожертвовать! Весь свет по справедливости воздает почести великому генералу и его храбрым бюргерам. Если я все-таки порицаю его за то, что он не мог расстаться с лагерем, то я делаю это единственно потому, что глубоко убежден в том, что для блага своего народа необходимо жертвовать личным чувством военной чести, что нельзя быть храбрым, делая это на чужой счет, на счет страны и ее независимости, которую генерал Кронье любит так же сильно, как я и как каждый из нас.
Не все остались с Кронье в его лагере. После того, что я на другой день своими орудиями еще шире открыл ему дорогу, к нам прискакали оттуда комманданты Фронеман н Потгишер с 20 людьми.
Как мы ни были ничтожны по числу, мы все-таки сильно мешали англичанам, и они начали нас обходить. Они послали в обход сильные кавалерийские колонны с тяжелыми орудиями. Одно, что нам оставалось, — это было помешать им. Поэтому я снял свои два орудия с позиций и разделил и без того небольшие силы свои на три части. Одну часть я оставил на позициях, другую часть, с орудием Круппа, я послал к правому крылу англичан, а третью, с орудием Максима-Норденфельдта, к левому крылу. Я не хотел быть запертым вместе с генералом Кронье.
Нам посчастливилось отстреливаться в обоих местах.
Неприятель, увидев, что не может обойти нас, переменил тактику и, оставив оба крыла свои на тех местах, где они находились, с целью задержать наших людей, напал на нас, остававшихся в центре, 20 февраля, после полудня, с огромной массой пехоты. Сперва он отнял у нас одну позицию, которую защищал фельдкорнет Мейер. Этот офицер не в состоянии был отбить нападения и должен был отступить. Затем, позднее, при наступлении темноты, мы потеряли и вторую позицию — небольшой холм, приблизительно 200–300 шагов в поперечнике, позицию, которую неприятель, раз заняв, уже старался не уступать более.
В конце XIX века внимание всего мира было приковано к противостоянию крошечных бурских государств и огромной Британской империи.Тогда на юге Африки шла война, которая стала прообразом будущих мировых конфликтов. Пулеметы, магазинные винтовки, бронепоезда и скорострельные пушки - почти все атрибуты современной войны прошли "обкатку" на полях Трансвааля и Оранжевой республики. Одной из первых книг об Англо-бурской войне стали воспоминания партизанского генерала Христиана Девета, которые почти сразу были переведены на русский язык и не переиздавались в России больше ста лет.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Монография посвящена актуальной научной проблеме — взаимоотношениям Советской России и великих держав Запада после Октября 1917 г., когда русский вопрос, неизменно приковывавший к себе пристальное внимание лидеров европейских стран, получил особую остроту. Поднятые автором проблемы геополитики начала XX в. не потеряли своей остроты и в наше время. В монографии прослеживается влияние внутриполитического развития Советской России на формирование внешней политики в начальный период ее существования. На основе широкой и разнообразной источниковой базы, включающей как впервые вводимые в научный оборот архивные, так и опубликованные документы, а также не потерявшие ценности мемуары, в книге раскрыты новые аспекты дипломатической предыстории интервенции стран Антанты, показано, что знали в мире о происходившем в ту эпоху в России и как реагировал на эти события.
Среди великого множества книг о Христе эта занимает особое место. Монография целиком посвящена исследованию обстоятельств рождения и смерти Христа, вплетенных в историческую картину Иудеи на рубеже Новой эры. Сам по себе факт обобщения подобного материала заслуживает уважения, но ценность книги, конечно же, не только в этом. Даты и ссылки на источники — это лишь материал, который нуждается в проникновении творческого сознания автора. Весь поиск, все многогранное исследование читатель проводит вместе с ним и не перестает удивляться.
Основу сборника представляют воспоминания итальянского католического священника Пьетро Леони, выпускника Коллегиум «Руссикум» в Риме. Подлинный рассказ о его служении капелланом итальянской армии в госпиталях на территории СССР во время Второй мировой войны; яркие подробности проводимых им на русском языке богослужений для верующих оккупированной Украины; удивительные и странные реалии его краткого служения настоятелем храма в освобожденной Одессе в 1944 году — все это дает правдивую и трагичную картину жизни верующих в те далекие годы.
«История эллинизма» Дройзена — первая и до сих пор единственная фундаментальная работа, открывшая для читателя тот сравнительно поздний период античной истории (от возвышения Македонии при царях Филиппе и Александре до вмешательства Рима в греческие дела), о котором до того практически мало что знали и в котором видели лишь хаотическое нагромождение войн, динамических распрей и политических переворотов. Дройзен сумел увидеть более общее, всемирно-историческое значение рассматриваемой им эпохи древней истории.
Король-крестоносец Ричард I был истинным рыцарем, прирожденным полководцем и несравненным воином. С львиной храбростью он боролся за свои владения на континенте, сражался с неверными в бесплодных пустынях Святой земли. Ричард никогда не правил Англией так, как его отец, монарх-реформатор Генрих II, или так, как его брат, сумасбродный король Иоанн. На целое десятилетие Англия стала королевством без короля. Ричард провел в стране всего шесть месяцев, однако за годы его правления было сделано немало в совершенствовании законодательной, административной и финансовой системы.
Владимир Александрович Костицын (1883–1963) — человек уникальной биографии. Большевик в 1904–1914 гг., руководитель университетской боевой дружины, едва не расстрелянный на Пресне после Декабрьского восстания 1905 г., он отсидел полтора года в «Крестах». Потом жил в Париже, где продолжил образование в Сорбонне, близко общался с Лениным, приглашавшим его войти в состав ЦК. В 1917 г. был комиссаром Временного правительства на Юго-Западном фронте и лично арестовал Деникина, а в дни Октябрьского переворота участвовал в подавлении большевистского восстания в Виннице.