Воспоминания бабушки. Очерки культурной истории евреев России в XIX в. - [103]
Утром муж почувствовал себя лучше и заявил, что встанет. Он оделся, выпил чаю, ушел к себе в кабинет, читал какую-то книгу, даже отдал какие-то распоряжения служащему банка.
И снова в мое отчаявшееся сердце закралась надежда. Но роковой час приближался. Муж опять стал жаловаться на боли в сердце, опять страшно разволновался. Он то ложился, то садился, чтобы через минуту снова вскочить. Часы пробили шесть. Самый страшный час моей жизни. Это было в субботу, 18 апреля 1892 года. Я сидела на диване рядом с мужем. С мучительным беспокойством я наблюдала малейшие изменения в чертах его лица. Это его раздражало, и он не отвечал на мои вопросы. Я налила ему в блюдце чаю, и он сделал глоток.
Мы просидели так минут пятнадцать, и вдруг он в ужасе широко раскрыл глаза, с трудом втянул воздух через рот и нос и откинул голову назад. Силы его оставили. Он упал на диван и остался недвижим.
Стало совсем тихо, целую минуту в комнате царила жуткая тишина, как будто сразу умолкли тысячи голосов. Чуть не обезумев от нестерпимой боли, я с рыданьями припала к телу мужа, обеими руками приподняла его голову, но его глаза уже закрылись. Я позвала его по имени, вкладывая в крик всю мою любовь, все дорогие нам воспоминания. Мне казалось, что я еще смогу разбудить его. Чтобы он взглянул на меня в последний раз. И он взглянул. Но это уже не были глаза моего мужа. Их взгляд был расплывчатым, тусклым, чужим, как будто он пришел издалека, может быть, оттуда, откуда нет возврата.
Следующие несколько часов я пролежала в беспамятстве.
А потом очнулась. Передо мной разверзлась пустота, в которой, не находя никакого отзвука, тонули все слова утешения и любви окружавших меня детей.
Жизнь опустела, настолько опустела, что я бы охотно рассталась с ней, уйдя вместе с моим дорогим, моим любимым по другой дороге. В этот час я поняла смысл индийского обычая, когда жена всходит на погребальный костер мужа, чтобы вместе с ним превратиться в пепел.
Десять старых евреев (миньян) трижды в день читали молитвы у тела[356], а мой любимчик, ныне покойный Володя, прочел кадиш.
Похороны состоялись в понедельник в полдень.
У нашего дома собралась огромная толпа.
Мальчики, присланные из синагог, пропели псалмы. Принесли венки, но по моей просьбе их оставили в доме[357]. Мои дети и я — мы разорвали одежды на груди. Мужчины подняли носилки и вынесли его из дома. Мужа. Отца. Хозяина дома.
На кладбище все, кто собрались у могилы, пели молитвы. Из толпы провожавших, евреев и христиан, вышел магид, городской проповедник, и произнес речь, которую заключил словами: «Даже если он при жизни и нарушал некоторые еврейские обычаи, у его могилы можно громко сказать: „Охев ам Исроэл“[358]», он любил народ Израиля.
Иллюстрации[359]
Полина Венгерова
Афанасий Венгеров
Реконструкция генеалогического древа семьи Полины и Афанасия Венгеровых
Сын Полины Венгеровой — Семен Афанасьевич Венгеров (1855–1920), историк литературы критик, библиограф
Брат Полины Венгеровой — Эфраим Менахем Эпштейн (1828–1913)
Дочь Полины Венгеровой — Зинаида Афанасьевна Венгерова (1867–1941), литературный и театральный критик, переводчица
Дочь Зинаида (справа)
Фото 1883 г.
Дочь Зинаида (стоит)
Фото 1883 г.
Дочь Зинаида. 1898 г.
Дочь Зинаида. 1900 г.
Император Николай I (1796–1855)
Император Александр II (1818–1881)
Министр народного просвещения граф С.С.Уваров (1786–1855)
Император Александр III (1845–1894)
Император Николай II (1868–1918)
Элиягу Залман Виленский Гаон (1720–1797)
Краковский раввин Дов Бер Майзельс (1798–1879)
Математик Хаим Зелиг Слонимский (1810–1904)
Деятель еврейского образования Макс Лилиенталь (1815–1882)
Любавический реббе Менахем-Мендл (Цемах Цедек) (1789–1866)
Выдающийся еврейский филантроп Мозес Монтефиоре (1784–1885)
Синагоги Восточной Европы
Интерьеры деревянных синагог. Восточная Европа. XIX в.
Синагога в Гомеле
Хоральная синагога в Вильно
Бывшая Хоральная синагога в Минске (сейчас Государственный еврейский театр Беларуси)
Еврейское училище в Минске
Синагога в Санкт-Петербурге
Брестская крепость. Холмские ворота
Книга «Гдулат Йосеф»
Свиток Эстер
Книга «Цеена у-реена
Ктубы, брачные контракты
Тас, «щит», украшение для свитка Торы
Яд, указка для чтения свитка Торы
Кетер Тора, украшение для свитка Торы
Ханукия, подсвечник на праздник Ханука
Серебряные емкости для специй
Пушке, копилка для пожертвований
Салфетка для покрытия мацы
Римоним, украшения, надеваемые на катушки свитка Торы
Головные уборы
Женский костюм
В местечке
В хедере
Евреи Вильно
Еврейские семьи
Еврейская семья возвращается с ярмарки
Мальчики
У старой синагоги в Вильно
В Виленском гетто
Комментарии
С. 7
Карпелес Густав (Гершон; 1848, Эйбешюц, ныне Иванчице, Чехословакия — 1909, Бад-Найхейм, Германия) — публицист, историк немецкой и еврейской литератур, еврейский общественный деятель в Германии. Среди его литературоведческих трудов центральное место занимают исследования о жизни и творчестве Генриха Гейне. Карпелес — автор двухтомной «Истории еврейской литературы» (Geschichte der judischen Literatur. Berlin, 1886) — первого в своем роде фундаментального исследования, которое было переведено на многие языки, в частности, на русский и иврит. В молодости Карпелес был активным сторонником еврейской ортодоксии и борцом против реформизма, но позднее примкнул к более умеренному консервативному направлению в иудаизме.
