Воспоминания: 1826-1837 - [8]
Персы воспользовались зимним временем для того, чтобы усилить свои оборонительные возможности, и призвать на помощь курдов, дикую народность, известную своим мужеством, которые продавали свои услуги то персам, то туркам. Они посеяли смуту в горах Кавказа, которые омывает Каспийское море. Там жили мужественные лезгины, которые не осмелились подняться против нас, но это население всегда было готово к грабежам и к борьбе против русских, которые на протяжении 40 лет подавляли и наказывали их бунты на плодородных землях Грузии.
Аббас-Мирза, которому его отец шах доверил руководство этой войной, сделал все для того, чтобы победить нас с выгодой для себя. Но вместо того, чтобы нападать, он, после сражения под Елизаветполем, был вынужден заботиться об обороне. Эривань и другие крепости, как Сардарабад, затрачивали огромные усилия для обороны. Армянское население, которое, как было известно Аббасу-Мирзе, желало быть частью России, уводилось вглубь Персии, их жилища были разрушены, а урожаи разграблены или сожжены. Регулярные полки, сформированные в последние годы с помощью английских офицеров, получили подкрепление, артиллерия увеличилась, ничто не было упущено для того, чтобы придать этой войне необходимую энергию. Ведь ее результатом должно было стать завоевание у Грузии Имеретин и Мингрелии и полное изгнание русских из Закавказья.
Несмотря на свою гнусную скупость, шах не берег ничего, чем бы он мог усилить армию, он опустошил свои хранилища, его резиденция превратилась в мастерскую по производству пушек, ружей, военного снаряжения и обмундирования. Казалось, вся нация стремилась помочь его завоевательным планам, народ стал вооружаться, шахские вельможи уже оспаривали друг у друга трофеи, которые им должна была дать победа.
Россия, со своей стороны, приготовила для сражений армию общей численностью свыше 30 тысяч человек, которая должна была охранять наши земли, защищать их со всех сторон от враждебных и воинственных племен, которые нас окружали. Для сообщения с остальной Россией наша армия располагала только узкой и извилистой тропинкой, идущей через пропасти и снега, а также мимо всех разбойников кавказских гор. Конечно, персы могли лелеять некоторые надежды на победу, если бы еще свежие сохранившиеся в их памяти примеры не подтверждали, что горстка русских солдат весьма часто разрушала все препятствия и побеждала превосходящего по численности противника.
Обе армии были разделены стремительным как всегда в начале лета течением реки Аракс. Персидский авангард расположился в районе крепости Сардарабад и предпринимал попытки форсировать реку для того, чтобы снять осаду с важной для них Эриваньской крепости. Как только мой брат получил соответствующие инструкции, он во главе 2 пехотных батальонов и тысячи казаков направился навстречу противнику. Персидская кавалерия силой до 4 тысяч всадников уже пересекла Аракс, но, увидев, что ее маневр раскрыт, вернулась на другой берег и заняла позицию там, где небольшая речка Санги впадает в Араке. Было почти невозможно пытаться пересечь Аракс под огнем превосходящего по численности неприятеля. Оставив часть пехоты перед персидскими позициями, мой брат двинулся вверх по реке Аракс и, находясь вне пределов досягаемости неприятельского огня, с риском утонуть, переправил часть своих людей на другой берег. Казаки быстро осуществили этот смелый переход, и построились на фланге неприятеля, который был защищен еще небольшой речкой Санги. Оставшаяся на другом берегу пехота подошла к реке Аракс и начала стрельбу в тот момент, когда мой брат с войсками частично вброд, частично вплавь переправился через речку Санги и атаковал персидскую конницу. Не ожидавший столь отважного нападения противник оказал лишь слабое сопротивление, и начал в беспорядке отходить к Сардарабаду, бросив свои обозы, палатки, около 100 убитых и раненных всадников, знамена и несколько сот армянских семей, угнанных персами из деревень приграничных районов.
Эта блестящая победа вырвала из вражеских рядов одно из варварских племен, которое на следующий день под руководством своего султана Аслана присоединилось к нам и принесло присягу на верность российскому императору. Отряд моего брата, который блокировал Эривань и занимал Эчмиадзинский монастырь, где был оставлен гарнизон, находился на правом фланге нашей операционной линии, опиравшейся, также на гору Арарат. У подножия этой горы возвышался Эчмиадзинский храм, одна из первых святынь христианской религии. Наш левый фланг (опиравшийся на небольшую крепость Шушу, которая во время прошлогоднего неожиданного рейда Аббас-Мирзы чудесным образом сопротивлялась ему) состоял из отрядов под командованием князя Мадатова и генерала Панкратьева. Оба начали кампанию с того, что полностью очистили наши границы от вражеских частей, которые занимались разбоем и грабежом. Многие семьи из вюртембергской колонии, которые уже более десяти лет обосновались на этих азиатских землях с мягким климатом, оказались жертвами начавшейся войны. Часть из них увели вглубь персидской территории, и освобождены они были только после окончания войны, другая их часть была освобождена генералом Панкратьевым.
Долгие годы Александра Христофоровича Бенкендорфа (17821844 гг.) воспринимали лишь как гонителя великого Пушкина, а также как шефа жандармов и начальника III Отделения Собственной Его Императорского Величества канцелярии. И совсем не упоминалось о том, что Александр Христофорович был боевым генералом, отличавшимся смелостью, мужеством и многими годами безупречной службы, а о его личной жизни вообще было мало что известно. Представленные вниманию читателей мемуары А.Х. Бенкендорфа не только рассказывают о его боевом пути, годах государственной службы, но и проливают свет на его личную семейную жизнь, дают представление о характере автора, его увлечениях и убеждениях. Материалы, обнаруженные после смерти А.Х.
Перед нами воспоминания, принадлежащие перу офицера Императорской Главной Квартиры, причем довольно осведомленного о ее деятельности в начале войны в качестве главного военного штаба России. Это видно из того, как пишет автор о начальных военных действиях. Бенкендорфу принадлежит описание рейда отряда Винценгероде в глубь занятой французами Белоруссии, а также боя под Звенигородом. Важен и рассказ о том, что происходило под Москвой в дни, когда в ней была Великая армия, об освобождении Москвы и ее состоянии после ухода неприятеля.
Встречи с произведениями подлинного искусства никогда не бывают скоропроходящими: все, что написано настоящим художником, приковывает наше воображение, мы удивляемся широте познаний писателя, глубине его понимания жизни.П. И. Мельников-Печерский принадлежит к числу таких писателей. В главных его произведениях господствует своеобразный тон простодушной непосредственности, заставляющий читателя самого догадываться о том, что же он хотел сказать, заставляющий думать и переживать.Мельников П. И. (Андрей Печерский)Полное собранiе сочинений.
Книга известного советского поэта, переводчика, художника, литературного и художественного критика Максимилиана Волошина (1877 – 1932) включает автобиографическую прозу, очерки о современниках и воспоминания.Значительная часть материалов публикуется впервые.В комментарии откорректированы легенды и домыслы, окружающие и по сей день личность Волошина.Издание иллюстрировано редкими фотографиями.
Михаил Александрович Бакунин — одна из самых сложных и противоречивых фигур русского и европейского революционного движения…В книге представлены иллюстрации.
«Преподавателям слово дано не для того, чтобы усыплять свою мысль, а чтобы будить чужую» – в этом афоризме выдающегося русского историка Василия Осиповича Ключевского выразилось его собственное научное кредо. Ключевский был замечательным лектором: чеканность его формулировок, интонационное богатство, лаконичность определений завораживали студентов. Литографии его лекций студенты зачитывали в буквальном смысле до дыр.«Исторические портреты» В.О.Ключевского – это блестящие характеристики русских князей, монархов, летописцев, священнослужителей, полководцев, дипломатов, святых, деятелей культуры.Издание основывается на знаменитом лекционном «Курсе русской истории», который уже более столетия демонстрирует научную глубину и художественную силу, подтверждает свою непреходящую ценность, поражает новизной и актуальностью.
«Преподавателям слово дано не для того, чтобы усыплять свою мысль, а чтобы будить чужую» – в этом афоризме выдающегося русского историка Василия Осиповича Ключевского выразилось его собственное научное кредо. Ключевский был замечательным лектором: чеканность его формулировок, интонационное богатство, лаконичность определений завораживали студентов. Литографии его лекций студенты зачитывали в буквальном смысле до дыр.«Исторические портреты» В.О.Ключевского – это блестящие характеристики русских князей, монархов, летописцев, священнослужителей, полководцев, дипломатов, святых, деятелей культуры.Издание основывается на знаменитом лекционном «Курсе русской истории», который уже более столетия демонстрирует научную глубину и художественную силу, подтверждает свою непреходящую ценность, поражает новизной и актуальностью.
Эти биографические очерки были изданы около ста лет назад отдельной книгой в серии «Жизнь замечательных людей», осуществленной Ф. Ф. Павленковым (1839—1900). Написанные в новом для того времени жанре поэтической хроники и историко-культурного исследования, эти тексты сохраняют по сей день информационную и энергетико-психологическую ценность. Писавшиеся «для простых людей», для российской провинции, сегодня они могут быть рекомендованы отнюдь не только библиофилам, но самой широкой читательской аудитории: и тем, кто совсем не искушен в истории и психологии великих людей, и тем, для кого эти предметы – профессия.