Воспоминания: 1826-1837 - [9]
В Эривани неприятель начал ощущать недостаток продовольствия, его неоднократные попытки осуществить прорыв были успешно отражены. С каждым днем строгая блокада все больше и больше отнимала надежду у гарнизона. Наконец, 21 мая генерал Паскевич собрал все силы, наладил коммуникации и перешел через знаменитую гору Безобдал, которая два месяца назад оказалось столь серьезным препятствием на пути отряда моего брата. В это время он стремился захватить наиболее отдаленные районы для того, чтобы обеспечить себя припасами. Видя, что вражеский туземный отряд приблизился к реке Кирк Буру, он послал туда 400 черноморских казаков во главе с храбрым майором Вербицким. Ему удалось опередить туземцев, которые после слабого сопротивления сдались в плен или обратились в бегство. Так как пленные оказались из того же племени, которое вместе со своим султаном Асланом перешло на нашу сторону, то мой брат отпустил их на свободу, показав столь необычным для этих азиатских мест способом, что сдача к нам в плен не грозит никакими опасностями. Через несколько дней мой брат с пехотным батальоном, двумя пушками и 1000 казаков направился к Сардарабаду, куда с берегов Аракса пришел один из кавалерийских командиров Гассан-хан.
Храбрый Вербицкий с двумя сотнями казаков был направлен в разведку, атаковал приблизительно равный ему по силе отряд персов и опрокинул его. Но, увлеченный погоней, его слабый отряд попал в засаду, где был окружен и расстроен. Он сам заплатил жизнью за свою неосмотрительность. Около половины его отважных казаков была разбита в пух и прах после безнадежной защиты. Они все погибли бы, если бы не подоспело подкрепление, отправленное моим братом для их спасения. Зная о движении русского отряда, Гассан-хан отступил под защиту пушек Сардарабада, а мой брат вернулся к осаде Эриваня. Вскоре различные туземные племена, обманутые блестящими обещаниями персов, начали разочаровываться в союзе с ними и задумались о присоединении к русским. Так, со стороны Дагестана во главе более трех тысяч человек генералу Панкратьеву сдался Мехти Кули-хан, которого у нас приняли со всем вниманием и заботами, на которые этот новый подданный мог рассчитывать для себя и своих соплеменников. Не успел генерал Паскевич дойти до Эчмиадзинского монастыря, как брат султана Аслана поздравил его и принес от имени воинственного и весьма многочисленного племени шадлинцев присягу на верность. Наша армия продолжала движение в направлении Нахичевани. У Эриваня и Эчмиадзина моего брата сменил генерал Красовский, который дал энергичное и весьма кровопролитное сражение войскам Гассан-хана, но, в связи с движением армии Паскевича, последний был вынужден очистить территорию. В результате многочисленные туземные племена объявили о своей верности России. Узнавший о продвижении нашей армии Аббас-Мирза направился во главе 16 тысяч человек и почти всей конницы ей навстречу, но не сумел остановить наши войска, которые заняли Нахичевань, где и стали лагерем. Сильная жара, нехватка воды и защиты от солнца сделали этот марш от Эчмиадзина крайне тяжелым, тем более что он был осуществлен за шесть дней безо всякой остановки. Часть войск была направлена к крепости Абасабад и без промедления приступила к ее осаде. Едва начали рыть траншеи, как 7 июня стало известно, что для освобождения местности сюда направляется армия в 40 тысяч человек, которую возглавлял лично шах, наследник престола Аббас-Мирза, Гассан-хан и другие персидские полководцы. Не колеблясь ни минуты, Паскевич оставил часть своих войск для продолжения осадных работ, а сам быстро двинулся навстречу врагу. Впереди пехоты шел полк Нижегородских драгун, уланы, казаки и грузинская конница.
Враг вышел навстречу нашего движения и начал сражение. Наша кавалерия, которой командовали мой брат, князь Эристов и генерал Иловайский, встретила его неоднократными ружейными залпами. Численное превосходство персов позволило им опрокинуть наше правое крыло и, казалось, командовавший этой многочисленной и прекрасной кавалерией Аббас-Мирза получил заметное преимущество. Персы заняли выгодную позицию перед Джеванбуло и начали разворачивать свои войска. Массой кавалерии они угрожали левому флангу нашей армии. Паскевич приказал моему брату опрокинуть их, что и было с успехом и тщательно исполнено в тот момент, когда пехота с артиллерией впереди двигалась прямо в центр вражеской позиции. Дело длилось недолго, персы начали отступать, и нашей кавалерии осталось лишь преследовать их. Шах со своей пехотой отступил в самом начале боя, Аббас-Мирза был обязан своим спасением лишь быстроте ног своей лошади, многие командиры попали в руки нашей кавалерии, которая окончила преследование лишь на расстоянии 15 верст от поля боя. Главное неприятельское знамя, называвшееся непобедимым, оказалось в числе трофеев этого дня, успех которого объяснялся только стремительностью действий генерала Паскевича по предотвращению планов неприятеля. Не дав отдыха солдатам, уставшим от боя, 35 верстного перехода и невыносимой жары, наш молодой и горячий генерал не пожелал отказываться от плодов победы и сразу же вернулся под стены Абасабада, где потребовал открыть ему ворота. Узнав от пленных о поражении своего единственного спасения, на которое он рассчитывал, комендант крепости немедленно предоставил главнокомандующему ключи от города, доверенного его защите. На утро следующего дня составленный из регулярных войск гарнизон прошел перед Паскевичем и сложил свое оружие в центре нашего лагеря. Батальоны московской гвардии и корпуса гренадер, сформированные после восстания 14 декабря из всех виновных солдат этих двух полков, и направленные в Грузию заслужить прощение своих ошибок, вошли парадным маршем в Абасабад.
Долгие годы Александра Христофоровича Бенкендорфа (17821844 гг.) воспринимали лишь как гонителя великого Пушкина, а также как шефа жандармов и начальника III Отделения Собственной Его Императорского Величества канцелярии. И совсем не упоминалось о том, что Александр Христофорович был боевым генералом, отличавшимся смелостью, мужеством и многими годами безупречной службы, а о его личной жизни вообще было мало что известно. Представленные вниманию читателей мемуары А.Х. Бенкендорфа не только рассказывают о его боевом пути, годах государственной службы, но и проливают свет на его личную семейную жизнь, дают представление о характере автора, его увлечениях и убеждениях. Материалы, обнаруженные после смерти А.Х.
Перед нами воспоминания, принадлежащие перу офицера Императорской Главной Квартиры, причем довольно осведомленного о ее деятельности в начале войны в качестве главного военного штаба России. Это видно из того, как пишет автор о начальных военных действиях. Бенкендорфу принадлежит описание рейда отряда Винценгероде в глубь занятой французами Белоруссии, а также боя под Звенигородом. Важен и рассказ о том, что происходило под Москвой в дни, когда в ней была Великая армия, об освобождении Москвы и ее состоянии после ухода неприятеля.
Автор — полковник Красной армии (1936). 11 марта 1938 был арестован органами НКВД по обвинению в участии в «антисоветском военном заговоре»; содержался в Ашхабадском управлении НКВД, где подвергался пыткам, виновным себя не признал. 5 сентября 1939 освобождён, реабилитирован, но не вернулся на значимую руководящую работу, а в декабре 1939 был назначен начальником санатория «Аэрофлота» в Ялте. В ноябре 1941, после занятия Ялты немецкими войсками, явился в форме полковника ВВС Красной армии в немецкую комендатуру и заявил о стремлении бороться с большевиками.
Выдающийся русский поэт Юрий Поликарпович Кузнецов был большим другом газеты «Литературная Россия». В память о нём редакция «ЛР» выпускает эту книгу.
«Как раз у дверей дома мы встречаем двух сестер, которые входят с видом скорее спокойным, чем грустным. Я вижу двух красавиц, которые меня удивляют, но более всего меня поражает одна из них, которая делает мне реверанс:– Это г-н шевалье Де Сейигальт?– Да, мадемуазель, очень огорчен вашим несчастьем.– Не окажете ли честь снова подняться к нам?– У меня неотложное дело…».
«Я увидел на холме в пятидесяти шагах от меня пастуха, сопровождавшего стадо из десяти-двенадцати овец, и обратился к нему, чтобы узнать интересующие меня сведения. Я спросил у него, как называется эта деревня, и он ответил, что я нахожусь в Валь-де-Пьядене, что меня удивило из-за длины пути, который я проделал. Я спроси, как зовут хозяев пяти-шести домов, видневшихся вблизи, и обнаружил, что все те, кого он мне назвал, мне знакомы, но я не могу к ним зайти, чтобы не навлечь на них своим появлением неприятности.
Изучение истории телевидения показывает, что важнейшие идеи и открытия, составляющие основу современной телевизионной техники, принадлежат представителям нашей великой Родины. Первое место среди них занимает талантливый русский ученый Борис Львович Розинг, положивший своими работами начало развитию электронного телевидения. В основе его лежит идея использования безынерционного электронного луча для развертки изображений, выдвинутая ученым более 50 лет назад, когда сама электроника была еще в зачаточном состоянии.Выдающаяся роль Б.
За многие десятилетия жизни автору довелось пережить немало интересных событий, общаться с большим количеством людей, от рабочих до министров, побывать на промышленных предприятиях и организациях во всех уголках СССР, от Калининграда до Камчатки, от Мурманска до Еревана и Алма-Аты, работать во всех возможных должностях: от лаборанта до профессора и заведующего кафедрами, заместителя директора ЦНИИ по научной работе, главного инженера, научного руководителя Совета экономического и социального развития Московского района г.