Воспоминания: 1802-1825. Том I - [8]

Шрифт
Интервал

Нижний Новгород, наоборот; сближая дворян с их поместьями, был бы центром культуры, чьи лучи проникали бы в самые дальние уголки глубинки. Государево око, самый активный интерес собственников устранили бы притеснения, тяготящие народ, а коммерция легко вернулась бы в руки русских купцов — теперь чужеземцев в Петербурге, которых вытеснили иностранные торговцы в России.

Мы высадились в Нижнем Новгороде в день Пасхи; я направился вручить мое письмо от госпожи Краминой к ее подруге, госпоже Родионовой, и был пленен, найдя в ней очень хорошенькую женщину, пухленькую и очень доступную. Ее сестра, как и она, разлученная со своим мужем, была также очень приятной. Та и другая жили у отца. Вскоре знакомство состоялось, но чтобы видеться ночами, нужно было подняться на балюстраду, пересечь сад и подняться через окно, которое вело в спальню, где обе сестры почивали вместе. Моя застенчивость была немного озадачена тем, что я обнаружил там обеих вместо одной; но, наконец, я принял решение и, направляясь всерьез только к той даме, которой я был рекомендован, улегся между двух сестер; это был третий день нашего пребывания в Нижнем Новгороде, но, к несчастью, также последний. Необходимо было очутиться точно в назначенный час на нашем судне, которое на восходе солнца подняло якорь и продолжило спускаться по Волге без оглядки на мою новую любовную страсть.

Мы остановились в 70 верстах вниз по течению от Нижнего Новгорода в Макарьевском монастыре, расположенном на левом берегу Волги и ставшим богатым и знаменитым благодаря ярмарке, которая здесь проходит каждое лето; огромная толпа торговцев приезжает сюда со всех уголков империи, больше всего здесь можно купить товаров, прибывших из Китая через Сибирь и из Персии через Астрахань, поднимаясь по течению Волги. Сюда привозят также большое количество железа, тысячи лошадей и все товары, какие требует товарообмен с Китаем и Персией; меха, поступающие отсюда в Европу и предметы роскоши, которые приезжают сюда искать дворяне из соседних губерний. Эта ярмарка, где можно также сказать встречается Европа и Азия, является одной из самых богатых из известных ярмарок, оборот, происходящий здесь, не поддается счету. Вся ширина Волги между Макарьевым и Лысковом, а также в нескольких верстах вверх и вниз по течению реки, покрыто лодками. Лагеря и барачные постройки покрывают всю Макарьевскую равнину; здесь можно увидеть татар, калмыков, персов, индийцев, смешавшихся с купцами из Москвы и Петербурга, а также кочевые юрты, установленные в стороне от рестораторов и театров.

Все селения этих областей являются значительными и богатыми, их обитатели очень красивы и очень искусны. Мы продолжили любоваться этой благодетельной рекой, проплывая мимо очаровательных мест, городов, где всюду видели торговую деятельность. Свияжск — маленький городок при слиянии рек Свияги и Волги, находится в течение паводка полностью окруженным водой, сюда можно доехать только на баркасе. Наконец мы прибыли в конечный пункт нашего плавания — в Казань, в эту древнюю столицу одной из колоссальных татарских орд, называвшейся Золотой Ордой.

Этот город очень важен; довольно обширная часть в нем еще населена потомками этих татар — некогда грозы мира и поработителей Руси. Теперь этот народ подает пример покорности и спокойствия. Татары очень хорошие и полезные граждане, очень преданные и храбрые солдаты.

Над городом высится Кремль; эта была древняя крепость, покорившаяся усилиям царя Ивана Васильевича, который пожелал построить на ее месте собор. Другие церкви города весьма красивы, а дворяне и русские купцы построили здесь очень красивые каменные дома; но Казань имеет несчастье быть опустошенной частыми и такими значительными пожарами, что только с трудом она возрождается вновь из пепла.

Это, однако, не мешает тому, что Казань остается одним из самых важных городов империи благодаря своему богатству, народу и безграничным ресурсам, кои она предоставляет для внутренней торговли.

Здешний климат уж очень приятный и способствует обустройству здесь многих семей; здешнее общество постоянно выигрывает: хороший рынок, находящийся здесь, предоставляет возможность жить в достатке и экономии.

Мы провели очень приятно несколько дней в Казани, много передвигаясь по городу и его окрестностям; я имел то преимущество, что здесь познакомился, не оставаясь в накладе, с одной славной женщиной, которая мне предоставила татарских девушек, чьи только имена и национальные костюмы возбудили мое любопытство и пришлись мне так по вкусу новизной, что я нисколько не сожалел о моих интрижках в Костроме и Нижнем Новгороде.

Мы присутствовали на татарских праздниках за городом, где раздавали призы за лошадиные скачки и наиболее удачливым борцам: последние мне так понравились, что я заставил прийти назавтра одного из них к себе, опрокинув его на землю. Он отомстил за себя, ударив меня так жестоко, что я оставался почти без сознания. Это падение вновь возобновило мою грудную болезнь, только что меня покинувшую, и исцелило меня немного от увлечения борьбой и от всех буйных занятий.


Еще от автора Александр Христофорович Бенкендорф
Записки

Перед нами воспоминания, принадлежащие перу офицера Императорской Главной Квартиры, причем довольно осведомленного о ее деятельности в начале войны в качестве главного военного штаба России. Это видно из того, как пишет автор о начальных военных действиях. Бенкендорфу принадлежит описание рейда отряда Винценгероде в глубь занятой французами Белоруссии, а также боя под Звенигородом. Важен и рассказ о том, что происходило под Москвой в дни, когда в ней была Великая армия, об освобождении Москвы и ее состоянии после ухода неприятеля.


Воспоминания: 1826-1837

Долгие годы Александра Христофоровича Бенкендорфа (1782–1844 гг.) воспринимали лишь как гонителя великого Пушкина, а также как шефа жандармов и начальника III Отделения Собственной Его Императорского Величества канцелярии. И совсем не упоминалось о том, что Александр Христофорович был боевым генералом, отличавшимся смелостью, мужеством и многими годами безупречной службы, а о его личной жизни вообще было мало что известно. Представленные вниманию читателей мемуары А.Х. Бенкендорфа не только рассказывают о его боевом пути, годах государственной службы, но и проливают свет на его личную семейную жизнь, дают представление о характере автора, его увлечениях и убеждениях. Материалы, обнаруженные после смерти А.Х.


Рекомендуем почитать
Аввакум Петрович (Биографическая заметка)

Встречи с произведениями подлинного искусства никогда не бывают скоропроходящими: все, что написано настоящим художником, приковывает наше воображение, мы удивляемся широте познаний писателя, глубине его понимания жизни.П. И. Мельников-Печерский принадлежит к числу таких писателей. В главных его произведениях господствует своеобразный тон простодушной непосредственности, заставляющий читателя самого догадываться о том, что же он хотел сказать, заставляющий думать и переживать.Мельников П. И. (Андрей Печерский)Полное собранiе сочинений.


Путник по вселенным

 Книга известного советского поэта, переводчика, художника, литературного и художественного критика Максимилиана Волошина (1877 – 1932) включает автобиографическую прозу, очерки о современниках и воспоминания.Значительная часть материалов публикуется впервые.В комментарии откорректированы легенды и домыслы, окружающие и по сей день личность Волошина.Издание иллюстрировано редкими фотографиями.


Бакунин

Михаил Александрович Бакунин — одна из самых сложных и противоречивых фигур русского и европейского революционного движения…В книге представлены иллюстрации.


Добрые люди Древней Руси

«Преподавателям слово дано не для того, чтобы усыплять свою мысль, а чтобы будить чужую» – в этом афоризме выдающегося русского историка Василия Осиповича Ключевского выразилось его собственное научное кредо. Ключевский был замечательным лектором: чеканность его формулировок, интонационное богатство, лаконичность определений завораживали студентов. Литографии его лекций студенты зачитывали в буквальном смысле до дыр.«Исторические портреты» В.О.Ключевского – это блестящие характеристики русских князей, монархов, летописцев, священнослужителей, полководцев, дипломатов, святых, деятелей культуры.Издание основывается на знаменитом лекционном «Курсе русской истории», который уже более столетия демонстрирует научную глубину и художественную силу, подтверждает свою непреходящую ценность, поражает новизной и актуальностью.


Иван Никитич Берсень-Беклемишев и Максим Грек

«Преподавателям слово дано не для того, чтобы усыплять свою мысль, а чтобы будить чужую» – в этом афоризме выдающегося русского историка Василия Осиповича Ключевского выразилось его собственное научное кредо. Ключевский был замечательным лектором: чеканность его формулировок, интонационное богатство, лаконичность определений завораживали студентов. Литографии его лекций студенты зачитывали в буквальном смысле до дыр.«Исторические портреты» В.О.Ключевского – это блестящие характеристики русских князей, монархов, летописцев, священнослужителей, полководцев, дипломатов, святых, деятелей культуры.Издание основывается на знаменитом лекционном «Курсе русской истории», который уже более столетия демонстрирует научную глубину и художественную силу, подтверждает свою непреходящую ценность, поражает новизной и актуальностью.


Антуан Лоран Лавуазье. Его жизнь и научная деятельность

Эти биографические очерки были изданы около ста лет назад отдельной книгой в серии «Жизнь замечательных людей», осуществленной Ф. Ф. Павленковым (1839—1900). Написанные в новом для того времени жанре поэтической хроники и историко-культурного исследования, эти тексты сохраняют по сей день информационную и энергетико-психологическую ценность. Писавшиеся «для простых людей», для российской провинции, сегодня они могут быть рекомендованы отнюдь не только библиофилам, но самой широкой читательской аудитории: и тем, кто совсем не искушен в истории и психологии великих людей, и тем, для кого эти предметы – профессия.