Воспоминания: 1802-1825. Том I - [9]
Из Казани мы вновь набрали ту же команду, которая была на нашем судне, и направились к реке Каме, которая в 75 верстах вниз по течению от Казани наполнила протоки Волги. Кама еще не вошла в свое русло, и мы пересекли ее на большом пароме; ее разлив простирается вдаль, и мы насладились новым зрелищем, проплывая по воде посередине великолепного леса. Примерно в 30 верстах от маленького городка Тетюши и почти в 140 верстах вниз по течению от Казани на берегу Волги мы посетили развалины древнего болгарского города[2]; там прекрасно можно различить замок, образующий городскую крепость, очень высокую башню, еще довольно хорошо сохранившуюся, можно найти остатки храма и то, что указывает более на азиатскую архитектуру, одно большое строение, в котором легко узнавались общественные бани: все эти руины, чья величина указывают на то, что они являются частями одного большого города, сделаны из очень тщательно скрепленных камней, а некоторые смешаны с кирпичами на манер древнеримских.
После того, как мы заставили работать свое воображение, исходя эти руины, и обнаружили наше невежество, которое скрывала от нас история, мы отправились в дальний путь в Оренбург. Я вел дневник своего путешествия, обладавший, по меньшей мере, достоинством безукоризненной точности; он был выброшен в огонь в результате нелепого гнева одной дамы, которая, прочитав его без моего ведома и обнаружив там историю моих любовных похождений, имела глупость его сжечь. Я тем более сожалею об этом из-за того, что, описывая события спустя 12 лет, вижу, что мои воспоминания ускользают от меня, и, рассказывая о прошлом, я это могу делать лишь весьма несовершенно.
Оренбург расположен на реке Урал, которая, начиная с Верхнеуральска, маленького укрепления почти в 700 верстах по течению от этого города, образует нашу границу вплоть до своего впадения в Каспийское море, около города, именуемого Гурьев в более чем 800 верстах от Оренбурга; таким образом, она тянется на расстояние более 1500 верст.
Оренбург — это крепость или скорее нищий городок, окруженный ничтожными крепостными стенами, которых более чем достаточно, чтобы внушать уважение киргизам, против которых он и был построен. Но этот городок очень важен своим расположением, облегчающим нашу торговлю с этой многолюдной ордой и который является пунктом, куда пребывают караваны из Бухары и Хивы. Вне всяких сомнений, что, если провидение пошлет однажды в Оренбург губернатора, руководствующегося в своих действиях разумными взглядами, коммерческими и деятельными, то он сможет извлечь из этого товарообмена огромное богатство для империи, а в киргизах — весьма большую тягу к тому, чтобы прийти сюда заселять пустынные края. Но до настоящего времени наши губернаторы были людьми, не признающими элементарных знаний, необходимых для достижения этой цели или, скорее, они являлись притесняющими полицейскими надзирателями для торговцев, и щепетильными, ограниченными и алчными начальниками для киргизов, которые подпали под их власть.
Это племя разделяется на 3 части, которые мы обозначили как большую орду, среднюю орду и малую орду. Они занимают безграничную пустыню, которая начиная с Каспийского моря, простирается до границ с Китаем и образует нечто вроде зоны, отделяющей Сибирь от остальной части Азии. Против Оренбурга находится малая орда; все эти орды представляют собой бедных и промышляющих грабежом кочевников. Летом они приближаются к нашим границам, чтобы здесь искать корм для их многочисленного скота, который составляет все их богатство, а зимой орды уходят отсюда для того, чтобы найти для скота более теплый климат. Киргизы имеют своих вождей, коих они зовут султанами, но которые не могут обладать какой-либо властью над народом, не имеющим определенного местожительства и кочующим по столь обширным равнинам, почти безводным, лишенным растительности, в которых главными отличительными признаками являются лишь несколько маленьких холмиков. Эти народы, не имеющие никакой организации, ничуть не опасны, несмотря на их численность; несколько киргизов пробуют порой увести скот из приграничных районов или у беззащитных людей, а наказывают их, довольствуясь тем, что посылают также несколько казаков воровать у них скот и лошадей. Таким образом, мы им не даем никакого примера, который смог бы им передать уважение к нашим законом. Наоборот, киргизы видят в нас только разбойников, чуть более сильных, чем они, и которые чаще провоцируют их к нападениям для того, чтобы иметь повод больше их ограбить.
На некотором расстоянии от Оренбурга находится соляной карьер, очень богатый, где разместилась пехотная рота для того, чтобы обезопасить карьер от киргизов и защитить рабочих. Я оправился в совершенстве от грудной болезни, употребляя все время довольно большое количество кумыса или кобыльего молока, которое киргизы заставляют киснуть и которое им служит напитком; оно очень питательно, но требует серьезной закалки, являясь очень трудным для переваривания. Упражнения мне было не занимать: генерал Бахметев — в то время командующий войсками всего этого участка нашей границы, давал мне превосходных местных рысаков, и мы каждое утро вместе пробегали верхом по 30 или 40 верст.
Перед нами воспоминания, принадлежащие перу офицера Императорской Главной Квартиры, причем довольно осведомленного о ее деятельности в начале войны в качестве главного военного штаба России. Это видно из того, как пишет автор о начальных военных действиях. Бенкендорфу принадлежит описание рейда отряда Винценгероде в глубь занятой французами Белоруссии, а также боя под Звенигородом. Важен и рассказ о том, что происходило под Москвой в дни, когда в ней была Великая армия, об освобождении Москвы и ее состоянии после ухода неприятеля.
Долгие годы Александра Христофоровича Бенкендорфа (1782–1844 гг.) воспринимали лишь как гонителя великого Пушкина, а также как шефа жандармов и начальника III Отделения Собственной Его Императорского Величества канцелярии. И совсем не упоминалось о том, что Александр Христофорович был боевым генералом, отличавшимся смелостью, мужеством и многими годами безупречной службы, а о его личной жизни вообще было мало что известно. Представленные вниманию читателей мемуары А.Х. Бенкендорфа не только рассказывают о его боевом пути, годах государственной службы, но и проливают свет на его личную семейную жизнь, дают представление о характере автора, его увлечениях и убеждениях. Материалы, обнаруженные после смерти А.Х.
В декабре 1971 года не стало Александра Трифоновича Твардовского. Вскоре после смерти друга Виктор Платонович Некрасов написал о нем воспоминания.
Автор — полковник Красной армии (1936). 11 марта 1938 был арестован органами НКВД по обвинению в участии в «антисоветском военном заговоре»; содержался в Ашхабадском управлении НКВД, где подвергался пыткам, виновным себя не признал. 5 сентября 1939 освобождён, реабилитирован, но не вернулся на значимую руководящую работу, а в декабре 1939 был назначен начальником санатория «Аэрофлота» в Ялте. В ноябре 1941, после занятия Ялты немецкими войсками, явился в форме полковника ВВС Красной армии в немецкую комендатуру и заявил о стремлении бороться с большевиками.
Выдающийся русский поэт Юрий Поликарпович Кузнецов был большим другом газеты «Литературная Россия». В память о нём редакция «ЛР» выпускает эту книгу.
«Как раз у дверей дома мы встречаем двух сестер, которые входят с видом скорее спокойным, чем грустным. Я вижу двух красавиц, которые меня удивляют, но более всего меня поражает одна из них, которая делает мне реверанс:– Это г-н шевалье Де Сейигальт?– Да, мадемуазель, очень огорчен вашим несчастьем.– Не окажете ли честь снова подняться к нам?– У меня неотложное дело…».
«Я увидел на холме в пятидесяти шагах от меня пастуха, сопровождавшего стадо из десяти-двенадцати овец, и обратился к нему, чтобы узнать интересующие меня сведения. Я спросил у него, как называется эта деревня, и он ответил, что я нахожусь в Валь-де-Пьядене, что меня удивило из-за длины пути, который я проделал. Я спроси, как зовут хозяев пяти-шести домов, видневшихся вблизи, и обнаружил, что все те, кого он мне назвал, мне знакомы, но я не могу к ним зайти, чтобы не навлечь на них своим появлением неприятности.
Изучение истории телевидения показывает, что важнейшие идеи и открытия, составляющие основу современной телевизионной техники, принадлежат представителям нашей великой Родины. Первое место среди них занимает талантливый русский ученый Борис Львович Розинг, положивший своими работами начало развитию электронного телевидения. В основе его лежит идея использования безынерционного электронного луча для развертки изображений, выдвинутая ученым более 50 лет назад, когда сама электроника была еще в зачаточном состоянии.Выдающаяся роль Б.