Воспитание жизнью - [114]
Однако, завидев обер-лейтенанта, Каст отогнал от себя нехорошие мысли, дабы не быть несправедливым.
— Ну, Каст, как дела? — спросил Колтерман и, не дожидаясь ответа, продолжал: — А ты здесь здорово засел, не так ли? — Сказано все это было с легкой усмешкой.
Каст неохотно протянул обер-лейтенанту руку и спокойно ответил:
— Такое с каждым может произойти.
— Конечно! Если бы я шел впереди тебя, возможно, такая участь ждала бы меня. — Эти слова обер-лейтенант проговорил таким тоном, что понимать их следовало не иначе, как: «Со мной такого никак не могло случиться!»
— Возможно, — коротко согласился капитан.
— А другого маршрута ты не мог выбрать?
— Нет.
— Жаль! — Тон у обер-лейтенанта был явно пренебрежительный.
— Если ты знал другой удобный путь, почему же ты не пошел по нему? Почему, спрашивается, твои гаубицы тащатся за мной?
— А батарея Холдака уже находится на противоположном берегу! — не ответив на вопрос капитана, выпалил обер-лейтенант.
Это известие поразило Каста.
«Выходит, обер-лейтенанту Холдаку повезло, он сумел перебраться на тот берег. Очень похвально! Любопытно, как это ему удалось: ведь подходящего места поблизости нет. В Хайденбринке он едва ли был. А как же тогда еще? Бродом уже года два не пользуются… Когда я сам был там в последний раз, то видел, что он непригоден…» — думал капитан.
— Не удивляйся, но Холдак действительно нашел другой маршрут, — сказал Колтерман и, сделав небольшую паузу, продолжал: — Удивительное в этом то, что он оказался на том берегу раньше, чем ты застрял здесь!
— Не может быть! Он ведь должен был идти за нами!
— Ну наконец-то ты кое-что начинаешь понимать, — усмехнулся обер-лейтенант.
— Но ведь он знал, что нас ждет.
— Да, мой дорогой Каст, конечно, он знал, наверняка знал о том, что через мост идти опасно. Мне лично не нравится то, что он никого об этом не предупредил. Сейчас же он находится уже в районе сбора, мне об этом сообщил радист, который слышал доклад Холдака командиру дивизиона…
6
Послеобеденное солнце, сиявшее на безоблачном небосклоне, пекло уже не так сильно. День выдался безветренный и потому жаркий. Однако, несмотря на жару, в полку царило оживление. Все гаубицы выкатили из артпарка на бетонную площадку. Номера расчетов, вооружившись паклей, тряпками, щелочью и маслом, явились на чистку техники. Машины и тягачи водители мыли из шлангов на местах, отведенных для мойки. Чистка и мойка были хорошо организованы и проходили в нормальном темпе.
После мойки машин водители провели технический осмотр.
С учения артиллеристы вернулись рано утром. После завтрака всем разрешили немного поспать.
Обер-лейтенант Холдак несколько раз обошел все орудия и машины батареи, тщательно проверил их чистку.
На лице его не было заметно и тени беспокойства. И все же Холдаку было как-то не по себе. На учении он очень устал, а несколько часов отдыха почти не принесли облегчения. К тому времени он уже во всех подробностях знал о ЧП, постигшем первую батарею. Об этом ему рассказали командиры взводов, да и от солдат он кое-что слышал.
Обер-лейтенант Холдак чувствовал себя виновным в том, что с первой батареей стряслась беда. Он почувствовал себя неудобно уже тогда, когда на рассвете докладывал командиру дивизиона о том, что батарея в полном составе своевременно прибыла в указанный район. От внимания Холдака не ускользнуло, что и сам командир дивизиона, и его заместитель, и секретарь партийного бюро как-то странно, ему даже показалось, с подозрением, посмотрели на него. Возможно, они тогда еще ничего не знали, но уже о чем-то догадывались.
Через час командир дивизиона будет проводить разбор учений. Холдак чувствовал, что над его головой сгущаются тучи.
Обер-лейтенант подошел к последнему орудию. Весь расчет отступил от гаубицы и терпеливо ожидал, что командир скажет, как оценит их работу. Все знали, что он с педантичностью требовал, чтобы гаубицы всегда были безукоризненно вычищены. Однако на этот раз командир бросил на орудие лишь беглый взгляд и пошел дальше. Такого еще никогда не было!
Холдаку хотелось до начала разбора увидеть капитана Каста, чтобы прочесть в его глазах немой приговор, но капитана, как назло, нигде не было. Сгорая от нетерпения, он спросил у одного из командиров взводов, где их капитан. Офицер ответил, что тот еще не являлся на службу. Снедаемый беспокойством и любопытством, Холдак пошел на площадку для курения, чтобы покурить и хоть немного успокоиться.
Командир дивизиона майор Драйнштайн, всегда отличавшийся пунктуальностью, и на этот раз начал разбор минута в минуту. Наиболее детально он обсудил ночной марш.
Офицеры уже знали, что эти учения для их дивизиона окончились плохо: две батареи из трех не смогли прибыть в указанный район, а это означало, что в боевой обстановке обе эти батареи не смогли бы поддерживать наши войска своим огнем.
— Ваш дивизион со своей задачей не справился! — сказал один из посредников майору Драйнштайну. Услышав это, майор был готов сквозь землю провалиться, но теперь он был спокоен, корректен и ничем не выдавал своего волнения. Говорил он скупо, но деловито, останавливаясь на каждой, даже малейшей, ошибке, вскрывая причины, ее породившие, не забывая одновременно похвалить и того, кого следовало похвалить.
Главный герой повести — молодой солдат Фред, который пришел в Национальную народную армию ГДР от станка. Трудовая закалка, полученная на заводе, помогает Фреду в интересной, но нелегкой солдатской службе, однако, несмотря на это, он все же не сразу втягивается в строгий ритм жизни артиллерийской части. Прошло немало времени, прежде чем Фред понял, как надо выполнять свой воинский долг, что такое настоящая дружба и как следует относиться к любви и беречь ее. Разобраться во всем этом помогли Фреду его товарищи по службе и любимая девушка, которой он доставил немало огорчений. Повесть Г.
В романе современного писателя из ГДР воссоздается обстановка последних дней Великой Отечественной войны, когда войска Советской Армии, успешно завершив Восточно-Прусскую операцию, вплотную подошли к фашистскому логову — Берлину.Автор сумел показать высокий гуманизм советских солдат и офицеров, которые, выполняя свою освободительную миссию, беспощадно громили ненавистного врага и одновременно оказывали всевозможную помощь мирному немецкому населению.
Ирен, археолог по профессии, даже представить себе не могла, что обычная командировка изменит ее жизнь. Ей удалось найти тайник, который в течение нескольких веков пролежал на самом видном месте. Дальше – больше. В ее руки попадает древняя рукопись, в которой зашифрованы места, где возможно спрятаны сокровища. Сумев разгадать некоторые из них, они вместе со своей институтской подругой Верой отправляются в путешествие на их поиски. А любовь? Любовь – это желание жить и находить все самое лучшее в самой жизни!
Даже в парфюмерии и косметике есть пробники, и в супермаркетах часто устраивают дегустации съедобной продукции. Я тоже решил сделать пробник своего литературного творчества. Продукта, как ни крути. Чтобы читатель понял, с кем имеет дело, какие мысли есть у автора, как он распоряжается словом, умеет ли одушевить персонажей, вести сюжет. Знакомьтесь, пожалуйста. Здесь сборник мини-рассказов, написанных в разных литературных жанрах – то, что нужно для пробника.
В романе Б. Юхананова «Моментальные записки сентиментального солдатика» за, казалось бы, знакомой формой дневника скрывается особая жанровая игра, суть которой в скрупулезной фиксации каждой секунды бытия. Этой игрой увлечен герой — Никита Ильин — с первого до последнего дня своей службы в армии он записывает все происходящее с ним. Никита ничего не придумывает, он подсматривает, подглядывает, подслушивает за сослуживцами. В своих записках герой с беспощадной откровенностью повествует об армейских буднях — здесь его романтическая душа сталкивается со всеми перипетиями солдатской жизни, встречается с трагическими потерями и переживает опыт самопознания.
Повесть «Пробел» (один из самых абстрактных, «белых» текстов Клода Луи-Комбе), по словам самого писателя, была во многом инспирирована чтением «Откровенных рассказов странника духовному своему отцу», повлекшим его определенный отход от языческих мифологем в сторону христианских, от гибельной для своего сына фигуры Magna Mater к странному симбиозу андрогинных упований и христианской веры. Белизна в «онтологическом триллере» «Пробел» (1980) оказывается отнюдь не бесцветным просветом в бытии, а рифмующимся с белизной неисписанной страницы пробелом, тем Событием par excellence, каковым становится лепра белизны, беспросветное, кромешное обесцвечивание, растворение самой структуры, самой фактуры бытия, расслоение амальгамы плоти и духа, единственно способное стать подложкой, ложем для зачатия нового тела: Текста, в свою очередь пытающегося связать без зазора, каковой неминуемо оборачивается зиянием, слово и существование, жизнь и письмо.
В 2020 году человечество накрыл новый смертоносный вирус. Он повлиял на жизнь едва ли не всех стран на планете, решительно и нагло вторгся в судьбы миллиардов людей, нарушив их привычное существование, а некоторых заставил пережить самый настоящий страх смерти. Многим в этой ситуации пришлось задуматься над фундаментальными принципами, по которым они жили до сих пор. Не все из них прошли проверку этим испытанием, кого-то из людей обстоятельства заставили переосмыслить все то, что еще недавно казалось для них абсолютно незыблемым.
Селеста Барбер – актриса и комик из Австралии. Несколько лет назад она начала публиковать в своем инстаграм-аккаунте пародии на инста-див и фешен-съемки, где девушки с идеальными телами сидят в претенциозных позах, артистично изгибаются или непринужденно пьют утренний смузи в одном белье. Нужно сказать, что Селеста родила двоих детей и размер ее одежды совсем не S. За восемнадцать месяцев количество ее подписчиков выросло до 3 миллионов. Она стала живым воплощением той женской части инстаграма, что наблюдает за глянцевыми картинками со смесью скепсиса, зависти и восхищения, – то есть большинства женщин, у которых слишком много забот, чтобы с непринужденным видом жевать лист органического салата или медитировать на морском побережье с укладкой и макияжем.