Воспитание и дрессировка глазами собаки - [33]

Второе правило говорило о том, что необходимо поощрять нужное действие и реакцию. В те недолгие минуты, когда я успокаивалась или делала передышку, меня поощряли.

Понимаете? Поощряли, когда я вела себя спокойно, пусть это было даже несколько секунд. И никогда не поощряли, когда я лаяла или суетилась. Именно так я стала понимать, какая реакция необходима.

Ну и, конечно же, в момент сильного стресса, мы удалялись от того, что его вызывало, возвращаясь к этому постепенно.

Благодаря этому я узнала, что дети, бегающие за мячом, кричат не потому, что хотят на меня напасть. Для этого мне пришлось всего лишь несколько дней погулять возле детской площадки, а потом и подойти к лежащему на земле мячу, который Наташа дала обнюхать и похвалила меня.

Я узнала, что предметы, которые люди несут в руках или катят по земле, не несут мне угрозы. Для этого мне пришлось подойти ко всему, что меня пугало. Да, было очень страшно, я даже иногда сопротивлялась, но Наташа уговорами и лакомством подманивала меня ближе, а потом кормила возле этих предметов. А когда я их нюхала, они никогда на меня не нападали!

Так я знакомилась со всем, чего раньше боялась.

Медленно приближалась, не получала в ответ агрессии, а получала кучу позитива в виде игр, ласки и лакомства. Это все показывало, что данные предметы, люди и животные не несут угрозы, а несут радость.

Глава 16. Игры с палкой

Познакомившись со всевозможными предметами и выработав на них спокойную реакцию, я все же сохранила страх перед одним. Точнее, я боялась не его самого, а того, что с ним делали.

Это была палка. Обычная, которую можно найти на улице. И которой так любили играть многие собаки. И я любила, точнее, инстинктивно хотела за ней прыгать и бегать, но в то же время у меня срабатывала старая реакция — я зажималась и взвизгивала, когда видела ее замах перед броском.

Наташа сразу же после той первой игры, когда увидела мой страх, стала с ним бороться.

Она обмазывала палку мясом, чтобы я проявляла к ней интерес.

Она перестала мне ее кидать, чтобы не пугать замахом.

Она стала учить меня с ней обращаться.

А происходило это так.

Сначала обмазанную мясом палку клали на землю, и когда я подбегала ее понюхать, меня активно хвалили.

Потом эта палка, привязанная веревочкой, стала от меня ускользать. А я, как истинная собака, пыталась схватить убегающую добычу. И за это меня тоже поощряли.

Дальше Наташа садила меня перед собой, опускалась на мой уровень и, держа перед моим носом палку, все так же обмазанную мясом, провоцировала меня к ней прикоснуться. Сначала носом, и я сразу же тянулась к ней, чтобы понюхать. Потом зубами, всякий раз чуть-чуть отодвигая, когда я к ней тянулась. И все это активно поощрялось.

Когда я стала спокойно брать палку из рук, мне стали ее кидать. Вот только бросок был не через замах, а понизу и очень слабый, недалеко. Во-первых, чтобы не напугать меня силой броска, а во-вторых, чтобы я не потеряла интерес, когда палка окажется далеко.

Так, постепенно удаляясь, палка стала бросаться мне, желающей за ней бегать и приносить. Если я вовлекалась в игру самостоятельно, не возвращая палку, Наташа подзывала меня по команде «Ко мне!» и не забирала, а выменивала палку на кусочек лакомства. Иногда я, не желая отдавать добычу, бросала палку, не дойдя до Наташи. Тогда она снова стала бросать мне ее недалеко и выхватывать из пасти, как только она открывалась. Получалось, что я не успевала ее бросить. Все это научило меня тому, что палка всегда должна быть возвращена тому, кто ее бросил.

Броски, кстати, со временем стали полноценные, с замахом. Я уже не относилась к ним как к чему-то страшному, но иногда, вспоминая прошедший опыт, могла чуть зажаться. Но все это было так недолго и безболезненно, что тут же забывалось.

Глава 17. Море

Мне нравились игры в «Принеси палку», в которые мы играли на каждой прогулке. Иногда мы с Эльзой даже соревновались, кто первый ее поймает и принесет. И благодаря нашему врожденному собачьему инстинкту добытчика, палка оказалась не только хорошей игрушкой, но и средством коррекции.

Так она научила меня любить море, которого я до этого очень боялась.

Для этого Наташе не пришлось даже прилагать усилий. Она просто играла со мной у моря, периодически бросая палку на кромку берега. Я в азарте залетала в воду, не успевая затормозить, хватала палку и неслась обратно, даже не замечая когда-то пугавшей меня воды.

Потом палка стала кидаться чуть дальше, уже в воду, и я тоже летела туда, не думая об опасности. Ее и не было.

И постепенно я поняла, что в море нет ничего страшного.

Правда, плавать, как Эльза, я еще не решалась.

Этому мне предстояло только научиться.

И произошло это не на море, а по пути к нему.

Мы шли привычной дорогой, по которой нам встречался небольшой пруд. Наташа всегда останавливалась возле него, чтобы мы напились, ведь дальше пресной воды не было.

В этот раз она подобрала на земле палку и, разыграв нас с Эльзой, кинула ее в воду. Я, наученная, что по воде можно спокойно бегать, сиганула в пруд, не ожидая крутого берега и большой глубины. Автоматически махая лапами, я поплыла к берегу, оставив палку Эльзе. Еще пару таких бросков, и я решилась плыть за палкой, которая забрасывалась так близко, что инстинкт добытчика превысил страх перед плаванием, которое, кстати, у меня хорошо получалось.