Воспитание и дрессировка глазами собаки - [34]

А еще я смотрела на Эльзу, которая так активно и радостно залетала в воду и плыла, ничего не боясь. Раз не боялась она, значит, и мне никакой угрозы не было.

После первой попытки плавать в пруду я уже легко плавала в море за брошенной палкой. Оно мне даже теперь нравилось.

Глава 18. Приучение к выстрелам

Если вы подумали, что все, произошедшее в детстве, легко можно исправить, сейчас я вам покажу, что нет.

Одной из сложнейших коррекций является приучение к звуковым и световым раздражителям в сформированном боязненном поведении.

Я жутко боялась всего, что походило на выстрелы, взрывы и гром. Причем в записи эти звуки я не воспринимала, т. к. собачье ухо настолько чувствительно, что может различить подвох в виде имитации. Поэтому глупы те советы, когда предлагают обучать собак с помощью аудиоэффектов.

Нет, начинать необходимо сразу с реальных! Вот только не переусердствуйте. Помните, что самое важное в этом деле — это сила звука и дистанция до него.

Когда Наташа стала знакомить меня с ужасными звуками заново, я воспроизводила привычную реакцию страха и бегства. Как бы слабо и далеко ни слышался этот кошмар, реакция была одинаковой.

Я просто понимала, что если оно где-то там вдалеке, то скоро приблизится и будет здесь рядом. Именно так приходила гроза, начинаясь беззвучно с шумом ветра и запахом пыли, а потом громыхала у меня над головой.

Почему же я должна была относиться спокойно к удаленному слабому звуку?

Проверив мою реакцию на страшного монстра, Наташа решила пойти другим путем — начать с медикаментозного вмешательства. И скажу вам, это было вполне оправданно. Иначе я бы ни за что не стала нормально реагировать на устрашающие меня звуки.

Еще за две недели до дня Х, где мне предстояло снова столкнуться с моим ужасом, мне стали давать успокоительные таблетки. Давались они дважды в день.

Удивительно, что первые разы я противостояла этому. Но Наташа садила меня по команде, брала в руки мою пасть, что-то заговорщически, ласково говорила, а потом резко открывала и толкала на корень языка таблетку. Я не успевала опомниться, как вслед за таблеткой давалось лакомство и меня целовали в мочку носа, повторяя, что я молодец.

В следующие разы на слово «Таблеточка» я уже сидела в ожидании бесполезных, как я считала, но приятных манипуляций.

Когда пришло время или точнее процессы в головном мозге замедлились, а я стала тормозить, меня повели на уже любимую дрессировочную площадку.

В этот раз мы шли туда всей стайной семьей, что было в первый раз.

Как оказалось, Эльза была источником подражания, а Костя куда-то пропадал на время. То самое время, когда издалека раздавались слабые звуки взрывов.

Я в это время находилась на поводке рядом с Наташей, которая со мной активно пыталась играть.

Почему пыталась?

Да потому что я на этих таблетках была вялая и совсем не активная.

Такими же были и мои реакции на пугающие звуки. Я слышала, поворачивала голову в сторону звука, понимала, что он несет, но никак не реагировала. Просто опускала голову, уткнувшись в руку с лакомством, и ела.

Так продолжалось до тех пор, пока в какой-то день я не перестала реагировать на звук. Я видела спокойно гуляющую Эльзу, заинтересованную мной Наташу, постоянно даваемое просто так лакомство, и мне не было дела, что там происходит вдалеке.

Тогда звук стал приближаться. Я несколько раз среагировала, повернув голову и даже слегка гавкнув, но потом и это стало неактуальным. Звук немного приблизился, но не нес никакой опасности.

Через месяц таких занятий мне перестали давать таблетки, но продолжили тренировки. Какое-то время, пока действовал накопительный эффект медикаментов, я спокойно переносила эти звуки, но потом страх стал возвращаться.

Пусть не в том объеме, но возвращаться.

Звук в то же время продолжал приближаться, пока не дошел до своего порога допустимости.

На расстоянии 30 метров включался мой страх, и в такие моменты я не могла ни на чем сосредоточиться. Меня не интересовали ни игрушки, ни лакомство, я настороженно сидела и смотрела в сторону приближающейся опасности. Единственное, что изменилось: я не предпринимала активных попыток бежать и прятаться. В этом отношении я стала намного спокойнее. Но при возможности или еще большем приближении пугающего звука я бы вернулась к этим попыткам.

Но гуляла я теперь более-менее спокойно, даже если слышала взрывы или гром. Была некая неуверенность и страх, но я их не показывала. Иногда оглядывалась в сторону звука, иногда торопилась пойти домой, но не рвалась с поводка, не убегала и не пряталась. Даже не лаяла. Просто чуть-чуть побаивалась этого доселе ужасавшего меня зверя.

Глава 19. Цепь?

Я жила в частном секторе, месте, где собаки живут на улице и гуляют только на длину цепи, вечно их сковывающей.

Но нас с Эльзой эта участь миновала. И все потому, что жили мы у грамотного в собачьих вопросах человека.

Вот уж не пойму, для чего люди вообще придумали цепь?

Первые одомашненные собаки были из числа волков, самостоятельно прибившихся к человеку, который их кормил. Убегать им смысла не было.

Возможно, их стали садить на цепь, чтобы они не нападали на скот. Но сейчас, когда не у всех был скот или какая-нибудь пернатая тварь, зачем нужна была цепь?