Воспевая утреннюю звезду - [33]

Первую он встретил в монастыре, затем сегодня днем, потом ночью в своей постели. Эта Ллис была явной распутницей с обольстительным телом, которое она стремилась продемонстрировать. Вторая пробудила его от забытья, вызванного раной, обтирая холодной водой, но с тех самых пор она сторонилась его. Она казалась ему робкой, как дикое лесное животное. По ее осторожным, брошенным украдкой взглядам, он видел, что нравится ей, но видел также, что она его боится. И лишь раз он видел дерзкое пламя в этих синих глазах. При воспоминании об этом он невольно улыбнулся.

Полуприкрыв золотистые глаза густыми бронзовыми ресницами, Адам продолжал сравнивать. От первой Ллис несло тяжелым запахом мускуса, вторая же благоухала ароматом полевых цветов. Но самой существенной деталью было то, что призывно вздернутые пышные груди Ллис из монастыря были несколько иными, чем у Ллис из Трокенхольта, у которой грудь тоже была пышной, но более изящной, а с его точки зрения, и гораздо более обольстительной. Можно изменить выражение лица и поступки, но физические различия скрыть не так легко.

Неожиданно Адам сел. Так неужели же существует не одна Ллис, а две?

«Нет, – сказал он себе, – это все твои бесплодные фантазии. Это ты в своем воображении создал свои собственный образ друидской колдуньи».

Он упрямо сжал зубы. Эти иллюзии могли ему стоить рассудка и даже, возможно, бессмертия христианской души.

ГЛАВА 9

Ллис проснулась как от толчка. Как это она могла заснуть в столь отчаянном положении? Может быть, в кружке была не только вода? Она сердито взглянула на коптящую свечу. Судя по тому, что ее пламя уже почти плавало в сале, прошло довольно много времени.

В камере без окон Ллис принялась отыскивать какой-нибудь признак, который помог бы ей определить, день сейчас или ночь. Для того, кто привык жить на природе, постоянно чувствуя ее ласковое дыхание, такая изоляция была очень болезненна. Невозможность увидеть даже проблеск дневного света действовала на Ллис угнетающе. А теперь и слабое пламя свечи грозило погаснуть.

И все же Ллис твердо решила не впадать в отчаяние, которое было хуже темноты. Она не будет думать о трудностях и о том, что ее лишили всякой возможности защищаться. В синих глазах сияла решимость, которая была гораздо ярче слабо мерцающего пламени свечи. Чтобы подавить опасения, она принялась подсчитывать, чем благословила ее судьба, какие возможности имеются в ее распоряжении.

Во-первых, в голове у нее перестало стучать. Во-вторых, после сна разум работал лучше, теперь она сможет сосредоточиться на препятствиях, которые мешают ей достичь заветной цели. В третьих, ну да не важно… Сейчас главное – не терять зря времени. Она должна собраться и найти способ бежать.

Внимательно осмотрев камеру, она обнаружила сбоку от двери, на неровном каменном полу, два предмета странной формы. Вглядываясь во мрак, Ллис различила некоторое подобие ложки и глиняную миску, от которой исходил неприятный запах. Она наклонилась поближе и увидела, что в миске было нечто серое, покрытое белой жидкостью. Возможно, миска была предназначена для предыдущего узника этой камеры, либо содержимое миски просто полили кислым молоком. Так или иначе, но менее аппетитной еды Ллис в жизни не видела.

Девушка посмотрела на дверь без ручки, потом на отвратительную еду. Тонкая, плоская деревяшка была слабым подобием ложки, но для Ллис она могла оказаться столь же ценной, как золотой ключ.

Пытаясь подняться, Ллис поняла, что на холодном камне, покрытом лишь тонкой подстилкой, тело ее затекло и болело. Однако она не стала тратить времени на то, чтобы размяться и избавиться от дискомфорта. Она сразу же двинулась к двери. Вытащив ложку из липкой серой массы, которая издала чавкающий звук, Ллис решила воспользоваться ею как орудием для выполнения важной задачи.

Клочком сена она как можно лучше очистила ложку, потом повернулась и стала на колени перед дверью. Она засунула плоский конец ложки в щель между массивной дверью и каменной стеной. Ллис осторожно проталкивала ее, опасаясь услышать треск дерева. Но ложка продвигалась легко, и это усилило опасения девушки, что ей не удастся осуществить следующий, самый важный шаг. Она немного помедлила и тихонько спела простенькую молитву, умоляя силы природы помочь ей в выполнении задачи, помочь убежать от тех, кто ее схватил.

– Духи земли и камня, цветов и деревьев, рек и морей, благословите меня трижды: во-первых, помогите мне освободиться, во-вторых, помогите мне найти дорогу, в-третьих, оберегайте меня в пути.

То, что она была окружена рукотворными стенами, скорее всего помешало услышать молитву тем, кому она предназначалась, но все же, сотворив ее, она почувствовала себя лучше. Медленно и осторожно продолжала она проталкивать ложку, прилагая теперь значительно больше усилий, чтобы поднять ее вверх.

Глаза ее расширились, когда препятствие внезапно поддалось. Ложка вылетела у нее из рук, что-то упало за дверью… Ллис замерла. Не привлек ли шум отодвинутой задвижки чьего-либо внимания? Она затаила дыхание, так что горло напряглось до боли. Она ждала звука приближающихся шагов… хотя у нее так стучало сердце, что она не смогла бы расслышать его. Постепенно она успокоилась, убедившись, что вокруг по-прежнему царит тишина, и осторожно толкнула грубую дверь. Толстые дубовые доски медленно отодвинулись. Ллис пришлось нагнуться, чтобы выбраться из крошечной камеры. Потом она осторожно закрыла дверь и вложила тяжелую металлическую перекладину на место – на вделанные в камень с обеих сторон крючки.