Восьмой день недели - [31]

— Хо-рош! — усиленный громкоговорителем голос Бруно прозвучал над головой Радина. — Готовь известь! Подину подправим! — Сбросив с плеч куртку, остановился возле начальника цеха. — Извините, Анатолий Тимофеевич.

— Что здесь происходит?

— Разве не видите?

— Откуда изложница? И вообще… кто приказал?

— Так у нас разговор не получится. Не то начало. — Бруно смело смотрел в лицо Радина, и, наверное, это доставляло ему удовольствие.

— Бруно, это вам не сливки для великанов выписывать, — произнес Радин.

— А что сделаешь? Остаток вышел… Как в русской пословице: коза пропала — восемь было, десять стало.

— Откуда металл?

— Египетская царица послала. — Видя, что Радин не склонен шутить, Бруно наклонился к переговорной колонке. — Костя, спустись по трапу. Прихвати судовые документы.

Радин через силу улыбнулся. Работают играя или играючи работают. Увидел нарисованные мелом на черной стене пультовой слово «Дангара», две пальмы и море волнышками.

— Там живет девушка с прической египетской царицы, — ухмыльнулся широкоскулый парень, которого Радин видел в столовой.

— Кто же так рисует! — Радин взял мелок и несколькими штрихами удлинил волны, пририсовал хлябь, бамбуковый вигвам, человечков с копьями.

— Как с натуры!

Из-под бетонной плиты, где все еще стояла изложница с ржавыми колесами, валил белесый пар, разъедал глаза. Радин отошел в сторону, ребята настороженно поглядывали на него. Со дня пуска цеха он и сам не находит себе места, думает, как увеличить вес садки, повысить скорость плавки. Оказывается, не только он голову ломает… Может, парни дельную мысль подкинут?

Рыжий Костя спустился на площадку, улыбнулся Радину, как старому знакомому.

— Попрошу паспорта последних плавок!

Радин внимательно просматривал колонки цифр, вынул из бокового кармана блокнот, прислонился к теплой стене, сделал беглые расчеты плавки. Все верно. Пересчитал снова. Выходило, что вместо ста десяти тонн бригада варила по сто двенадцать — сто пятнадцать тонн.

Еще раз внимательнейшим образом просмотрел раскладку материалов. Как умело Бруно применял присадку, чтобы придать стали новые качества. Когда-то Радин увлекся изучением добавок, присадок, как говорят сталевары. У железа есть замечательное свойство. Освобождаясь в огне от всего ненужного, вредного, оно легко соединяется с помощью того же огня с веществами, для него полезными. Этой особенностью и воспользовались сталевары, соединяя железо с редкими металлами. Оказалось, мастера знают рецепты изготовления почти пятисот марок стали. Интересно, сколько рецептов знает Бруно? Радин так увлекся, что не заметил, как ребята ушли к печи. Наверное, это было к лучшему, странно выглядел он со стороны: шевелит губами, пишет что-то, сидя на стальном обрубке. Бруно-то, Бруно! Не признает штампов. Каждую плавку ведет по оптимальным условиям, продувку — на предельном тепловом и технологическом режиме. Двух одинаковых плавок у него не бывает.

— И вас прельстила Дангара?

Радин обернулся и увидел Надежду.

— Здравствуйте, Надя! Дангара, Дангара, ну, совсем как Ангара!

— Сказочная страна, олицетворяющая полное совершенство человеческого разума, так, кажется, представляют ее создатели. А между прочим, Бруно подсчитал: у старшего сталевара умственный труд занимает примерно семьдесят процентов рабочего времени.

— Неужели? — удивился Радин.

— А вот и мы! — Бруно за руку поздоровался с Надеждой, что-то шепнул ей на ухо, отчего лицо ее оживилось. — Анатолий Тимофеевич, хочу предупредить: завтра такой тарарам устрою — взвоете! Весь лишний металл ровненько разолью по площадке, за месяц «козла» из цеха не уберете.

— Он не шутит, — Надежда поправила на затылке большой черепаховый гребень, с улыбкой посмотрела на Радина, — дайте этому одержимому большой ковш.

Радин почувствовал в ее словах укор, и весь происходящий на ходу разговор показался ему смешным и глупым. Заговорщики. Неужели он похож на консерватора? Посвятили бы в свои задумки, сообща обговорили бы. Нет, таятся. Говорят полунамеками. Хотя бы Надежда объяснила.

— Радин, вы в замешательстве? — Надежда дружески смотрела на него.

— Я? Нисколько. Просто не вижу оснований вот так сразу поздравлять новаторов.

— С товарища Радина пять баллов долой! — Бруно извлек из внутреннего кармана смятую тетрадь, расправил ее на колене, пометил что-то.

— Не слишком ли много? — спросила Надежда, скорее чтобы пробудить любопытство Радина, чем получить ответ.

— Боязнь риска… Согласен: жестоко, но «Пульсар» — существо бесчувственное.

— Итак, — Бруно покрутил каску за ремешок. — Разойдемся красиво или…

— Бруно! — позвал кто-то из ребят. Бруно отошел, поговорил с подручным, слов не было слышно.

Радину захотелось уйти, но он понимал: между ними осталось много недосказанного и второй такой случай не скоро может представиться. Что же получится из предложения Бруно, если взять за основу мысль, что бригаде удалось найти возможности для увеличения веса садки? Ковши можно расклепать. А дальше? Со стороны все легко и просто. Врезать днища… Разрешит ли техотдел расклепать ковши, которых и так недостает, менять технологию? Несомненно, откажут. Знал по опыту: необходимы точные инженерные обоснования, акты на проведение не менее ста утяжеленных плавок. Наконец, нужен человек, который бы мог сверху прикрыть их, как щитом, разрешить эксперимент. Замкнутый круг. Узнай об этом Винюков, пришел бы в ужас: губить новое оборудование, ни за что! Эксперименты — удел институтов и лабораторий, а здесь производственный план! Страна ждет старососненский металл! Словом, если действовать согласно инструкциям, пройдет слишком много времени. «Пять баллов. Боязнь риска…» Вспомнил реплику Бруно. Втихую ведет и против меня свой «Пульсар». А если, правда, рискнуть? Заказать за счет средств по новой технике пару утяжеленных ковшей, минуя производственный отдел, службу главного механика? Победителей не судят… Но кто даст гарантии? Работать на грани фола. Конвертор-то емкостью всего сто десять тонн. Поднимут на смех: проектной мощности не достигли, а туда же, реконструкцию нового оборудования затеяли… Радин представил, как войдет в кабинет Винюкова и расскажет о предложении Бруно. Ему стало невесело… И все-таки пробовать будем!