Восьмой день недели - [28]
— Больше половины.
— А теперь жми в лабораторию! — Пожилой сталевар сунул в руку парня смятую бумажку, увидел начальника цеха.
— Что у вас происходит? Техминимум?
— Здравствуйте, товарищ начальник! — слегка наклонил голову пожилой сталевар. — Зайцев моя фамилия. Правая, так сказать, рука Миши Дербенева.
— Здравствуйте, товарищ Зайцев!
— И вам не спится? — Зайцев пригладил седеющий ежик волос.
— Разве уснешь, когда бригада простаивает по два с лишним часа? Не объясните? — Радин чувствовал себя неловко. Зайцеву под пятьдесят, на щеках сеть багровых морщин, под глазами отеки. — Придется нести ответ!
— Вы не больно-то строжитесь, товарищ начальник! — смело сказал Зайцев. — Поначалу порядок в своем хозяйстве наладить нужно. Вот я парню собственную рублевку дал за то, что он поволок пробу в лабораторию. Смекаете? Опять ваша пневмопочта отключилась.
— Где анализы плавок?
— Вот! — Зайцев показал на четыре узорчатых стальных блина, лежащих на столе. — Содержание углерода в норме!
— Выходит, сливали плавки без анализа?
— Кран поломался, — чуточку смутился Зайцев, — надо было в график укладываться. Да я на глазок будь здоров…
— Шести видов шлаков не хватает. Брак гоните.
— Откуда сведения? — нахмурился Зайцев.
— Из лаборатории.
Зайцев выглянул за дверь. Повернул к Радину злое лицо:
— Бардак в цехе, а стрелочники виноваты! Краны летят, пневмопочта стоит!
— Странно, когда плавки ведет Дербенев, и конвертор не простаивает, и жалоб нет. Не успел бригадир уехать, и все пошло прахом…
— Эх, хо-хо, елочки пушистые, — вздохнул Зайцев, — в том вся и закорюка. Был бы Миша Дербенев — держись! Все бы пело и стонало! Чугунчик отменный и прочая, а без него… — Зайцев махнул рукой.
— Живете лавинообразно. То извержение, то затишье.
Зайцев подвигал каску на голове.
— То на то и находит. Мы по своей бухгалтерии знаем. Без Мишки Дербенева заработок сто сорок. При нем — за двести. В среднем — сто семьдесят.
— А без Дербенева двести не можете заработать?
— Ни в жизнь! Чугун слабый. И вообще.
— Не чугун, сами слабаки! Работать уметь надо, старина! — Радин закинул крючок, чтобы задеть Зайцева за живое.
— Э-хе-хе! — Зайцев взял лопату, подобрал кусочки застывшего металла, швырнул в отвал. Выпрямился. — Слабы мы, не слабы — все едино. Я знаю! — Зайцев поднял вверх палец. — Испокон веку ведется: Дербень — фигура! А коль так, вокруг него этот, как его, ореол. Будто вокруг ангела. Вот он и светит, а мы в сторонке греемся.
— Чудеса рассказываете, Зайцев.
Зайцев аккуратно приставил лопату к боковой стенке конвертора. Погрозил кому-то невидимому кулаком.
— А ить говори, не говори — все едино. Коли интерес есть, скажу: когда народ без ангела жил, без веры? Никогда. На чей-то огонек равнение держать надо. А ежели мы все в передовики попремся, что получится? Давка и неразбериха. И друг друга потопчем.
— Хитер, целую теорию придумал.
— Может, и придумал, — согласился Зайцев, — так жить легче. Сейчас за чужой спиной не отсидишься, каждый на виду. Но и против этой самой НТР нашли способ. Приноравливаются люди.
— Любопытно!
— Не очень. Лучше всего, чтобы начальство не понимало, какой ты есть загадочный человек. Разберется, а тебя и след простыл. — Зайцев еще раз подвигал каску на голове. — А вообще-то мы принимаем меры.
— Вы не меры — сталь давайте! — вскинулся Радин. — Ваши таинственные намеки мне не совсем понятны. И, пожалуйста, — как можно спокойнее продолжал Радин, — после смены представьте на мое имя докладную. Укажите, по чьей вине простой, внесите предложения.
Зайцев растерянно заморгал белесыми ресницами.
— Проку-то — бумагу переводить. — Изучающе посмотрел на Радина. — Приедет, сам разберется.
— А вам нечего сказать?
— Без него мы голову по шапке примеряем. — Зайцев хитро прищурился, видя, что смутил своей непреклонностью начальника цеха. — Приедет сам и честь по чести доложит. Чего позорить-то…
Идет Радин по цеху и привычно на ходу записывает что-то, отчеркивает. Всегда с блокнотом.
Забылась минутная слабость в ту ночь, когда пускали цех. Даже неприятно вспоминать.
Да, здорово поднял Радина в собственных глазах тот случай с вылитой на пол плавкой. Дебатов было о ней — уйма. И в цехе, и на заводе. На директорской оперативке спор разгорелся. Одни ругали Радина, другие хвалили.
…Радин остановился возле сталевоза. Под его металлическим козырьком сталевары убирали окалину.
— Здравия желаю! — окликнул Радина молодой подручный. Из-под распахнутой куртки парня виднелась тельняшка. — Гляньте-ка: светло, тепло и мухи не кусают. — Поднял голову к защитному козырьку.
— На том стоим! — отшутился Радин и пошел дальше, стараясь припомнить фамилию парня, демобилизованного матроса. Не то Павлищев, не то Лаврищев. Крестник, можно сказать.
Как-то застал Радин возле конвертора толпу возбужденных рабочих. Протиснулся сквозь кольцо. Люди руками размахивают. В центре круга медсестра бинтовала лицо парня. Во время уборки окалины из-под конвертора выплеснулся жидкий «козелок» килограммов на сто и плюхнулся рядом с подручным, обдав его брызгами. Легко отделался тогда матросик.
Через неделю Радин принес чертеж, механики по нему соорудили металлическую крышу, прикрепив ее к козырьку сталевоза. С тех пор, как только начиналась уборка окалины, сталевоз подходил к конвертору вплотную и закрывал крышей ребят, работающих внизу…
Роман Анатолия Баюканского, написанный в остросюжетной форме, рассказывает о десяти последних годах жизни страны, развале Советского Союза и силах, стоящих у истоков этого развала. Это не только повествование о личной жизни Брежнева, Горбачева, Ельцина, но и рассказ о потрясениях простых людей; о зарождении и развитии мафиозных структур, развале страны, переоценке ценностей, крови и слезах. Это рассказ о «черном переделе» великой страны.
В центре повествования образ пожилого журналиста и писателя, волею обстоятельств попавшего в стан евромафии и сумевшего оказать помощь спецподразделениям в проведении крупной международной операции одновременно в нескольких странах. «Тайна перстня Василаке» — глубокий по содержанию, захватывающий, увлекательный и многоплановый роман. Здесь и тайная деятельность новоявленных «хозяев» России, здесь же напряженная работа особого управления МВД, которое занимается выявлением предателей в своих рядах, здесь и приключенческий сюжет о хищнических промыслах морского зверя.
Существует распространенное мнение, что вино это яд, что оно вредит здоровью. Автор с этим утверждением не согласен. Бывая во многих странах, он убедился, что правильное и умеренное употребление вина полезно для человеческого организма. Ибо, как говорили древние, в нужных дозах и яд лекарство, а в больших и лекарство — яд. Автор приводит многочисленные высказывания известных людей, подтверждающие это мнение. Автор из личного опыта свидетельствует о необыкновенных ситуациях, когда вино лечило, спасало и выручало из смертельной опасности…
Роман Анатолия Баюканского, написанный в остросюжетной форме, рассказывает о десяти последних годах жизни страны, развале Советского Союза и силах, стоящих у истоков этого развала. Это не только повествование о личной жизни Брежнева, Горбачева, Ельцина, но и рассказ о потрясениях простых людей; о зарождении и развитии мафиозных структур, развале страны, переоценке ценностей, крови и слезах. Это рассказ о «черном переделе» великой страны.
В этой трагической и, парадоксальным образом, порой комической истории о разрушенных войной судьбах сошлись линии "выковырянного" (так прозвали эвакуированных из блокадного Ленинграда) пацана и высланных на поселение советских немок. Но разрушенное стало началом созидания совершенно нового…
Автобиографическая повесть известного кировского писателя А. А. Филева (1915—1976) о детстве, комсомольской юности деревенского подростка, познании жизни, формировании характера в полные больших событий 20—30-е годы.
Когда они в первый раз поцеловались, стоял мороз в пятьдесят два градуса, но её губы были так теплы, что ему казалось, будто это все происходит в Крыму...
Через десятки километров пурги и холода молодой влюблённый несёт девушке свои подарки. Подарки к дню рождения. «Лёд в шампанском» для Севера — шикарный подарок. Второй подарок — объяснение в любви. Но молодой человек успевает совсем на другой праздник.
Сюжет книги составляет история любви двух молодых людей, но при этом ставятся серьезные нравственные проблемы. В частности, автор показывает, как в нашей жизни духовное начало в человеке главенствует над его эгоистическими, узко материальными интересами.
Его арестовали, судили и за участие в военной организации большевиков приговорили к восьми годам каторжных работ в Сибири. На юге России у него осталась любимая и любящая жена. В Нерчинске другая женщина заняла ее место… Рассказ впервые был опубликован в № 3 журнала «Сибирские огни» за 1922 г.
Имя Льва Георгиевича Капланова неотделимо от дела охраны природы и изучения животного мира. Этот скромный человек и замечательный ученый, почти всю свою сознательную жизнь проведший в тайге, оставил заметный след в истории зоологии прежде всего как исследователь Дальнего Востока. О том особом интересе к тигру, который владел Л. Г. Каплановым, хорошо рассказано в настоящей повести.