Воскреситель - [9]

— Доброе утро, дорогая.

Джош повернулся к ней, улыбаясь, затем покраснел, заметив ее наготу. Все-таки он такой ханжа. Сара не понимала, как после десяти лет брака мужчина мог оставаться настолько скованным в сексуальном плане.

— Тебе необходимо постоянно разгуливать голышом? Что если сейчас за тобой подглядывает из телескопа в окна какой-нибудь извращенец?

— Это же Вегас. Если парень хочет посмотреть на голую женщину, он может найти тело лучше моего за несколько долларов и пару напитков.

— Зачем ему это, если он может видеть тебя бесплатно?

— Я была бы польщена, если б кто-то приложил столько усилий, только чтобы посмотреть на меня.

Джош подошел к окнам на кухне, затем в гостиной и закрыл жалюзи. Сара хихикнула.

— Ты, правда, думаешь, что кто-то может подглядывать? Значит, ты по-прежнему находишь меня сексуальной. Хочешь трахнуться?

— Я пожарил блинчики.

Широко улыбаясь, как гордый родитель, Джош поднял тарелку с хрустящим беконом, омлетом и тремя почерневшими блинчиками.

Сара улыбнулась. По крайней мере, бекон и омлет выглядели неплохо.

— Спасибо, милый. Может, тогда потрахаемся после завтрака? — Сара подмигнула ему, затем взяла тарелку и села за кухонный стол. Ей даже не пришлось снова смотреть на Джоша, чтобы знать, что он покраснел. Он смущался так легко, что это не переставало поражать ее.

— Не хочешь слизать с меня масло с сиропом? — Она улыбнулась ему, и он едва не выронил из рук тарелку. Сара рассмеялась.

— Ты такая развратная, — сказал Джош и тоже рассмеялся.

— Поэтому ты на мне и женился.

Она снова подмигнула ему и сунула кусок бекона в рот.

— Через улицу от нас кто-то переезжает.

— Знаю, видела его, когда была наверху. Похоже, этот парень будет жить один.

— Он тебя не видел? Имею в виду, на тебе же была какая-то одежда?

— Если он может видеть сквозь жалюзи на втором этаже днем, значит, это — Супермен.

— То есть, футболки на тебе не было?

— Расслабься, никто меня не видел.

Она вспомнила, как новый сосед смотрел на окно, и по спине у нее снова пробежал холодок.

— Как думаешь, нам стоит пойти и представиться?

— По-моему, это значит, что ты не хочешь со мной трахаться?

— Сара, это все, о чем ты думаешь?

Когда он задал вопрос, в его голосе прозвучала озабоченность, будто Сара была какой-то чокнутой нимфоманкой. В прошлом Джош неоднократно спрашивал ее, не подвергалась ли она когда-либо сексуальному насилию или домогательствам. Он чуть ли не настаивал, чтобы она ответила положительно. По-видимому, он не находил другого объяснения ее мощному сексуальному инстинкту, будто пользовался советами книжки по психологической самопомощи. Мужчины всегда считали, что женщина перенесла какую-то травму, если имеет более сильное либидо, чем у них. Это проявление мужского шовинизма всегда злило Сару.

Джош в этом отношении был даже хуже большинства мужчин, поскольку в детстве сам подвергся сексуальному насилию. Однажды он рассказал ей об этом, а затем, заставил пообещать, что она никогда больше не поднимет эту тему. Он был одним из тысяч мальчиков, ставших жертвами насилия со стороны священников-педофилов. Мать отправила его на лето в христианский лагерь, и один из воспитателей, популярный молодой священник, каждую ночь в течение двух месяцев затаскивал его в лес. Сотрудники лагеря инструктировали всех детей, о чем можно писать домой, а потом еще читали все письма перед отправкой, уничтожая любые упоминания о сексуальных домогательствах или других нарушениях, творящихся в лагере. Видимо, все они были замешаны.

Вернувшись домой, Джош рассказал обо всем родителям. В панике они отправили его в интернат для трудных подростков, где он снова подвергся насилию. Один из мальчиков постарше под угрозой ножа надругался над ним, а потом один из воспитателей склонил его к оральному сексу. На этот раз он никому не рассказал об этом. Наконец, у него произошел скачок роста, и он выбил все дерьмо из мальчишки-обидчика. А потом и воспитатель оставил его в покое.

Со священником, с которого все началось, ничто не случилось. То, чем он занимался в течение двадцати лет, сошло ему с рук, а потом однажды Джош с Сарой увидели по телевизору его фото. В сюжете говорилось, что он обвинялся в растлении маленьких мальчиков, которым занимался более десяти лет.

— Более двадцати лет, — поправил Джош ведущую новостей. Потом он рассказал Саре свою историю. Это многое объясняло, его робость и неуверенность в спальне, и его болезненное отношение к теме растления детей католическими священниками. Джош все равно был верующим, но избегал церкви, как чумы, хотя по-прежнему называл себя католиком. Сара не понимала этого.

— Как ты можешь верить в Бога, который позволил своим представителям сделать такое? Он может и существовать и не существовать с равным успехом.

— Бог не имеет к этому никакого отношения, — сказал Джош.

— А я думала, что Бог ко всему имеет какое-то отношение.

— Именно к этому никакого! Там дело в человеке. Это больной и злой извращенец.

— Но разве не Бог создал человека?

— Бог дал человеку свободу воли.

— Какая может быть свободная воля, если Бог всеведущ? Если Бог уже знает все, что ты будешь делать между рождением и смертью, еще до твоего появления на свет, значит, Он сотворяет тебя специально для этого. Иначе он не стал бы тебя сотворять, либо сделал бы тебя другим человеком. Я имею в виду, что всеведущий создатель и свободная воля — понятия несовместимые. Всеведение больше совместимо с предопределением.