Воскрешенные - [18]

— Лечу птицеящера, — небрежно пожав плечами, ответила я.

— Это детеныш черного дракона, — поправил он.

Ого. Не зря эта плоская мордочка показалась мне знакомой.

Пациент, конечно, уловивший, что говорят о нем, открыл один глаз. Драконы умные, во всяком случае, взрослые. Может, удастся убедить его держаться рядом?

— Лечу детеныша черного дракона, — согласилась я.

Герман попытался подойти ближе, но я напряглась так заметно, что он остался, где стоял.

— Ася, что случилось?

Сердце судорожно дернулось, и я опять прикусила губу.

— Он сломал крыло.

— Я не об этом. Что случилось, пока тебя здесь не было?

Я набрала побольше воздуха — как Дарх перед ударом — и весело, без намека на обиду, хмыкнула.

— У тебя завелась подружка.

— Ты не так поняла, — быстро возразил он, но запнулся. — Нет, ты все поняла, я вижу. Ты просто не хочешь ей навредить. Я скажу, чтобы она ушла.

— Зачем это?! — заспорила я. — Такая классная девчонка!

Он снова недоуменно замолчал.

Я рассматривала дракончика. Потекли минуты.

Упертого ученого непросто сбить с толку: он умеет четко ставить задачи и отбрасывать лишнее на пути к их решению… Тихо, но твердо он повторил:

— Ася, что с тобой случилось? Я вправе это знать.

— Нет, — конечно, ответила я. — Не вправе. Это не твое дело.

Кроме нас, троих осязаемых, в доме еще кто-то находился: как минимум, тот, кто подсказал мне включить сердце, и, очень возможно, какой-то дух Дарха. Знать бы точно! Почему дух Королевы молчит, не говорит, есть ли чужие? Его уже нет, умчался с докладом о пробитой Дархом пространственной дыре? Логика духов непостижима, рассчитывать на них не приходится.

Поэтому я сказала очень четко, отделяя слова:

— И мне нет дела до тебя. Мне все равно, где ты, и с кем ты.

Не слишком глупый человек заметил бы нарочитость, но прислуживающие духи не умные.

— Тогда почему тебе так больно? — вдруг спросил Герман.

В этот момент сердце снова трепыхнулось, и кровь бросилась мне в лицо.

— Вовсе нет, — выдавила я.

— У тебя губы бледнеют, когда тебе больно, — объяснил он.

Ах, да. Он же думает, что знает каждый сантиметр моего тела. Это, кстати, и в самом деле обидно.

— Ничего у меня не бледнеет, — с натуральным раздражением буркнула я.

И снова потекли минуты, пока я не могла заставить себя сказать: «Уходи».

Наконец, он сам понял, отступил на шаг назад и повернулся к двери. Это было мучительно медленно…

— Значит, у нас проблемы, — сказал он то ли себе, то ли мне, и ушел.

III

Ну я и влипла.

Стараясь держать драконеныша на быстропреодолимом расстоянии, я огляделась в поисках перевязочного материала. Стебли, образующие стену веранды, уже доросли до крыши и начали деревенеть. Я аккуратно отломила подходящую по изгибу ветку, а вытекший сок сгустила пальцами.

— Пару дней летать не придется, — предупредила я, прилаживая ветку к сломанной косточке и скрепляя их друг с другом сгущенным соком, как клипсой.

Чтобы сок застыл, пришлось сильно охладить его ладонями.

Отпущенное на свободу, сердце заколотилось бешено, и я сделала несколько глубоких вдохов и медленных выдохов, чтобы его угомонить.

Можно ли убить бога?

Ну и мысль!

Я никогда не убиваю, даже если защищаю кого-то. Неужели придется? Нет, просто не могу.

Кто такие боги? То есть, существа, называющие себя богами?

Мне нужно с кем-нибудь посоветоваться. На Командора я была зла за его молчание и манипулирование моими эмоциями, и не хотела с ним общаться. Найдется другой способ узнать — я должна наконец-то поговорить с Королевой. Как?

Она держит связь с Тимом. Ох, и огребу же я от него!..

Хочется — не хочется, а нужно идти в форт.

Дракончик, с интересом осматривая дом, присел на все четыре лапки. Здоровое крыло он компактно сложил на спине, а больное держал на весу. Оставлять его дома нельзя.

По сути, я ничего не знаю об этом существе. Да, на спинах кого-то из его родственников я провела незабываемые минуты, они меня понимали и доверяли мне, но то были взрослые особи, возможно, прирученные.

Я молча подставила палец ему под подбородок: лизнет, укусит, дыхнет пламенем?

Дракончик посмотрел мне в лицо, прикрыл глаза и положил на мою ладонь мордочку. Ну, наверное, мы подружились.

— Нам теперь надо будет везде ходить вместе, — сказала я. — Придется найти какую-нибудь корзинку или сумку…

Ни то, ни другое не было бы для него удобно. Необходима какая-нибудь одежда с капюшоном, в котором он мог бы устроиться у меня на спине — идеальный вариант, так у меня будут свободны руки, а ему обеспечится хороший обзор.

Я распаковала свой багаж и разыскала то, что нужно: джинсовую безрукавку, еще из прошлой жизни, теперь слегка коротковатую, капюшон которой, пришитый по линии плеч от пройм, служил просто украшением. Не без удовольствия расставшись с черным костюмом, я переоделась в эту безрукавку и широкую белую юбку, после чего присела спиной к гостю:

— Залезай!

Он быстро взобрался передними лапками мне на плечо, а задние и все, прилагающиеся к ним, части тела, разместил в капюшоне. Здорово, что драконы такие умные!

…А капюшон — такой большой. Крылья и половина хвоста всё же не влезли и эпатажно торчали наружу. Косу мне пришлось свесить на грудь. Это было непривычно и, соответственно, неудобно. Отрезать бы ее…