Восковые фигуры - [68]

С тяжким вздохом Герт в рассеянности сел в полупустой трамвай и не заметил, как очутился на окраине с маленькими приземистыми домишками и огородами и сочным сырым запахом окутанной туманом земли. Редкие фонари казались островками жизни среди безлюдной пустыни. Нехотя лаяли собаки из подворотен, демонстрировали бдительность.

Итак, что дальше? Развитие событий предугадать нетрудно. Люди типа Булкина обладают неистребимой потребностью делать гадости. И этот случая не упустит. Теперь, когда ему известны и тест, и физическое действие, он, конечно, воспользуется ими при первой возможности, проделает то же самое и с другими. Процесс превращения в минигопсов будет стремительно развиваться наподобие цепной реакции. Множество людей окажется втянутым в этот гигантский водоворот, и кто знает, сколько их уцелеет: половина, четверть или того меньше.

По правде говоря, Герт не испытывал не малейшего сочувствия к своим будущим жертвам. Довольно равнодушно воспринимал он картину, возникшую перед его мысленным взором, — так ученый наблюдает в микроскоп за поведением бактерий в водяной капле, не более того.

Когда пришелец вернулся, то не сразу вошел в дом, а присел внизу на скамейку под чахлыми деревцами рядом с детской площадкой; днем здесь стоит невообразимый визг и гвалт, хоть уши затыкай. В окнах еще горит свет, Уилла не спит. Он знал: обеспокоенная его долгим отсутствием, она ждет его, но не спешил, испытывал мстительное удовольствие при мысли, что заставляет ее страдать. Думал найти в ней союзницу, а вместо этого вынужден постоянно преодолевать ее упорное сопротивление. И постепенно им овладевало тихое бешенство. Идеалистка, сентиментальная дурочка! Она всегда была несносна. А как она издевательски корчилась от хохота, до слез, до коликов в животе, когда по ее же совету, чтобы использовать в своих выступлениях перед коллективами, он репетировал роль Вождя — ходил по улице около дома в кепочке, выбрасывал вперед руку и картавил: «Товарищи! Революция, о необходимости которой все время говорили большевики, свершилась! И что бы ни болтали там ренегат Каутский и проститутка Троцкий…» Оказалось — ошибка. Его чуть не арестовали. Возникли двое с каменными рожами. Пришлось их загипнотизировать, внушить, что он именно тот, за кого себя выдает. Ввели в заблуждение многочисленные лозунги и песни: «И Ленин такой молодой…» Умер давным-давно, вот тебе и молодой! Странного ничего нет, вернулись на несколько веков назад, нетрудно и запутаться. И опять-таки его дураком выставила, его, величайшего ученого теоретика! Пришелец задохнулся от возмущения. А эти ее шашни с неким Захаркиным! Пьяница, опустившаяся личность. Постоянно торчит на балконе в одних трусах и шарит биноклем по окнам. Она его якобы перевоспитывает, приобщает к высоким нравственным идеалам, подводит теоретическую базу под свою распущенность. Вот и его он превратит в минигопса! И сделает это при первой возможности.

Герт еще долго припоминал и заново переживал нанесенные ему обиды: нужно было настроить себя на разговор с Уиллой, не дать ей одержать верх. Этот человек, обладавший мощной психической энергией, пасовал перед слабой женщиной; Уилла вертела им, как хотела. И оружием ее была не убедительность аргументов, а его любовь к ней, вот в чем дело. И чтобы отстоять свою идею, не дать загубить, нужно вырвать эту любовь с корнем. Раз и навсегда! Но легко сказать, да трудно сделать. Философ в отчаянии до хруста стиснул пальцы, сумрачные морщины прорезали лоб, а нос, главный атрибут его экзотической внешности, как бы утратил претензии на самостоятельное значение и был в данный момент лишь унылым дополнением к физиономии.

Свет в окнах погас, Уилла вышла на балкон. Днем отсюда можно полюбоваться частью сооружения в виде остроконечной крыши, увенчанной деревянным петушком, — маленький оазис среди удручающего однообразия архитектурной пустыни. Почему-то с некоторых пор над крышей гордо развевается белый флаг с изображением зеленого змия, она никак не могла понять, что это за символ такой необычный. Похоже, что-то восточное. Сейчас небо в той стороне зловеще светилось, то вспыхивало, то погасало, наверно, где-то над горизонтом гроза гуляет, хотя тучи не видно. Несколько раз она рассеянно туда посмотрела.

Улица уходила перед ней в туманную бесконечность. Спорили с луной пыльные фонари. Внизу скользили фигуры редких прохожих, и если бы не стук каблуков об асфальт или внезапный резкий смех и грохот транзистора, можно было подумать, что это не люди, а тени людей, исчезающие во мраке вместе с уходящими звуками.

Теперь она смотрела в другую сторону. Окна внизу напротив темны, Захаркина нет дома. Вспомнила, как первый раз перебралась к нему по натянутой нитке, просто так, озорства ради, дурачилась. Глупое, смешное знакомство. Позднее ей пришла в голову смелая мысль сделать Захаркина своим союзником. Надвигается катастрофа, пришло время действовать быстро и решительно. И мало-помалу сложился план, где Захаркину отводилась главная роль. Пойдет ли он на сознательный риск ради нее? Решится ли, быть может, пожертвовать всем? В глубине души знала: решится. Зато если все получится, как она задумала, Герт сам убедится в бессмысленности своего эксперимента.