Восхождение Рэнсом-сити - [39]

* * *

Пока я был занят у озера, Джон Кридмур расхаживал туда-сюда по главной улице. Город вокруг него пустел, пока он не остался один. Не думаю, что кто-то из прохожих остановился и позвал его на озеро. Могу представить выражение лица старика. Вы бы перешли на другую сторону улицы, лишь бы держаться от него подальше. Представляю, как он ходил по улице в одиночестве, не зная, куда все ушли, и не задумываясь об этом. Ему было все равно. Одиночество было ему на руку – так он лучше слышал приближавшегося неприятеля. Ночь наступила и для, Кридмура. Он много раз доставал пистолет и прятал его обратно. Возможно, он заметил идущий от озера свет, но в любом случае его это не волновало. Не знаю, как описать, что старик услышал, заслышав наконец своего врага. Рычание и топот волков – думаю, наш внутренний зверь слышит их первым. Затем разрозненные крики. Вскоре стая повернула за угол главной улицы и понеслась по ней, а Кридмур, уронив палку, со всех ног бросился бежать в сторону «Гранда». В холле было пусто и темно. Старик бросился наверх, тяжело дыша. Входная дверь ненадолго остановила волков, но они прорвались в гостиницу, разбив окно. Кридмур зажег фитиль на запасе пороха, оставленном у двери комнаты. Затем поднялся еще на этаж выше – волки наступали ему на пятки, – а оттуда на крышу, с которой через узкий, но глубокий проем перепрыгнул на крышу двухэтажного «Отеля Опаловых гор». При падении старик повредил щиколотку и бедро. Послышался жуткий грохот, из окон «Гранда» взвились клубы пыли и языки пламени, и стены дома стали оседать. Кридмур рассмеялся. Все еще смеясь, он поднялся на ноги и принялся обстреливать волков, рыскавших на заваленной обломками улице внизу. По крайней мере, так я себе это представляю.

* * *

Примерно в это же время из леса у озера вышли три волка – более чем достаточно, чтобы обитатели Уайт-Рока с криками бросились врассыпную. Толпа затоптала костры и сшибла плакат «ГАРРИ РЭНСОМ ОСВЕЩАЕТ УАЙТ-РОК», смешав его с грязью. Не у всех взрослых хватило ума на то, чтобы держать детей за руку. Я разглядывал толпу, деревья и качавшиеся тени от фонарей в поисках мисс Элизабет Харпер, но нигде ее не видел.

Один из волков щелкнул зубами, чуть не схватив убегавшего ребенка, и, когда я закричал, развернулся и бросился в мою сторону. Я попятился и, поскользнувшись, упал, ударившись головой об Аппарат. Волк кружил вокруг меня, но, похоже, что-то в Аппарате пугало его, хотя, может быть, ему не нравился мистер Карвер, – в любом случае, зверюга сделал еще несколько кругов, а затем неожиданно скрылся в чаще.

– Что будем делать, мистер Карвер? – спросил я.

Мой помощник пожал плечами.

– Плохо все кончится, – заявил он. – Как всегда, черт возьми.

Я увидел, что у мистера Карвера на коленях лежит топор.

* * *

Джон Кридмур обстреливал волков. К тому времени большинство жителей Уайт-Рока вернулись на главную улицу, чтобы узнать, что происходит, и некоторые увидели старика за делом. Любопытство сослужило местным жителям дурную службу. Волки бросались на отбившихся от толпы, они атаковали адвоката, монахиню и нескольких стариков. Горожане в панике падали в окровавленный снег и пытались уползти на четвереньках. Волки напали на одну из лошадей, Гольду. Мариэтта уже погибла, когда обрушился «Гранд-отель». Волки разбили окно лавки мясника и выволокли мясо на улицу. Иерархия в стае нарушилась, и город охватил хаос. Дисциплина никогда не была сильной стороной слуг Стволов, и они не могли долго ее поддерживать.

На Главной улице появился гигант. Он остановился, чтобы осмотреться.

Портрет мистера Кнолла

Если я собираюсь быть честным, а я собираюсь, то вынужден отметить, что Кнолл был не так огромен, как говорили. В нем не было девяти футов. Возможно, он был не выше семи. Но он был огромен иначе – этого нельзя было описать словами, и молва об этом умалчивала. Казалось, что этот великан сметает на своем пути деревья и здания. В его присутствии любой осознавал свою слабость и хрупкость.

Как и утверждали слухи, на Кнолле была медвежья шкура… или, по крайней мере, что-то большое, мохнатое и грязное. На ней лежал снег, как на деревьях. Под шкурой на великане был огромный солдатский мундир серого цвета, грязный, изодранный и обветшалый. На ногах у него были заледенелые бриджи, заправленные в громадные черные сапоги.

Голова Кнолла была странной треугольной формы, словно он родился на свет с трудом и с тех пор у него ничего не ладилось. Широкая нижняя челюсть скрывалась в неопрятной бороде, а на сужавшемся кверху черепе клочья длинных черных волос топорщились среди бледных участков голой кожи, похожих на следы от шрамов. Глаза у него были маленькие и злые, но ясные, а нос огромный. Осмелюсь предположить, что он был сломан, но в лице этого гиганта все было не как у всех, так что кто знает. В шкуру и ремень Кнолла были вплетены бесчисленные мелкие кости – кто знает, какое они имели для него значение.

Ружье великан носил на спине в кожаном чехле. Оно было длинным, богато украшенным и наводило страх.

Тогда о Кнолле еще не написали книг и не сложили песен. У него еще не было своей истории. Если бы у вас хватило духу посмотреть великану в глаза, вы увидели бы, что он еще молод – возможно, не старше меня. Он появился в строю агентов Стволов недавно. Не знаю, в какой пещере или заброшенной хижине его откопали. Похоже, гиганта превратили в ищейку. Говорил он с трудом, словно научился этому недавно. Он был чем-то средним между человеком и зверем – настоящим исчадием тьмы.