Восхождение на театральный Эверест - [24]

Как-то быстро Михаил Ковальчик в театре стал «своим парнем». Конечно, интеллект и доброта у него прямо на лице написаны, что вызывало уважение. На репетициях редко давал волю негативным эмоциям, чаще терпеливо, но настойчиво по несколько часов мог отрабатывать с актером монологи, фразы, даже реплики. Казалось, у него избыток энергии: он театр представлял везде — и в поездках на село, и на смотре-конкурсе молодых артистов, и на гастролях: его работоспособность не знала границ. Ну, а чувства юмора было с избытком. Он сразу принял порядки, обычаи и традиции коллектива, не очень-то задирал свой режиссерский нос.

Запомнились последние гастроли театра в Барановичах. На каждом углу города афиша, где крупно выделено имя — «режиссер Михаил Ковальчик», которого местные театралы еще не забыли и вечерами битком заполняли зрительный зал Дома культуры, чтобы лицезреть, чем же удивит на этот раз в прошлом артист их народного театра и эстрады. Но больше всех радовались работники электроцеха швейной фабрики, где когда-то числился у них в штате этот режиссер. Старожилы помнили, как они частенько с иронией упрекали ученика электромонтера Мишу Ковальчика: «Артист, когда же ты придешь в цех работать?» Потом радовались его поступлению в театрально-художественный институт, даже накрыли скромную «поляну» прямо в цехе и говорили: «Вот видишь, не зря же мы тебя с работы отпускали». А сейчас просто восторгались: «Этот режиссер наш человек — фабричный!»

Директор театра Леонид Волчецкий был краток: «Вот тебе, на мой взгляд, интересная и довольно забавная комедия для нашей сцены. Посмотри. Понравится — ставь». Оказывается, Михаил держал в руках новую пьесу Андрея Макаёнка «Таблетку под язык». Она ему сразу же показалась довольно свежей по замыслу и интересной по содержанию. Это был уже новый уровень драматургии, где синтезированы многие художественные приемы — и психологический способ раскрытия характеров, и открытые публицистические споры, и острый сатирический накал, и поэтический пафос финала. Это комедия- репортаж из кабинета председателя колхоза в течение одного рабочего дня. А за этот день в жизни хозяйства происходят столько событий, что его руководителю есть отчего класть таблетку валидола под язык. Его головная боль — бегство молодежи из села в город и судьба «неперспективных» деревушек, где бабули и дедули оставались доживать свой век одинокими. Он тут же разглядел в этом персонаже народного артиста А. Логинова. А вот деда Цыбульку, колхозника-пенсионера, этакого мудреца-хитреца, никто лучше заслуженного артиста С. Юркевича не сыграет. Роль внука деда, шофера Юрки — и советника, и адъютанта председателя — подойдет артисту Ю. Газиеву, а библиотекарь — это Э. Ковальчик. Уже в момент чтения пьесы Михаил попытался «раздать» роли актерам труппы, где могло быть занято и старшее, и молодое поколение театра. Когда об этом сказал директору, тот отправил Михаила в Минск, к драматургу.

Андрей Егорович встретил молодого режиссера приветливо и восторженно стал рассказывать о прототипе главного героя. Это была реальная, конкретная личность — Владимир Леонтьевич Бедуля, председатель колхоза «Советская Белоруссия» Каменецкого района, Герой Социалистического Труда. Это человек-легенда: новатор, самобытный талант организатора, потомственный хлебороб. Он как родился в крестьянской семье местной деревни Падомша, так и прикипел, глубоко врос корнями в свою родную землю навсегда. Потом Андрей Егорович вдруг поменял тему разговора: «Знаешь, в Московском театре Сатиры премьера по моей пьесе. Я позвоню Волчецкому, пусть он тебя туда командирует, а после мы и поговорим о твоей постановке». В вагоне Михаил твердо решил, что после спектакля тут же вечерним поездом отправится в Брест. В кассе театра ему дали забронированное автором место. Зрелище, конечно, было захватывающее, прошло на одном дыхании. Публика приняла его восторженно. Когда стихли бурные аплодисменты, Михаил пошел за кулисы поблагодарить Андрея Егоровича. А тот: «Я живу в гостинице «Москва». Приходи, там и найдем пару минут, а заодно и отметим премьеру». Михаил на встречу чуть-чуть припоздал, в гостиной люксовского номера застолье уже было в разгаре. Как всегда щедрость Макаёнка не знала границ, поэтому стол был богатым, а за ним — добрая половина труппы театра. Такого «звездного» актерского состава, что называется, вживую молодой белорусский режиссер даже во сне бы не увидел — Георгий Менглет, Анатолий Папанов, Наталья Селезнева, Александр Ширвиндт, Вера Васильева, Александр Воеводин. По соседству с Андреем Егоровичем — народный артист СССР, главный режиссер и постановщик спектакля Валентин Николаевич Плучек. Виновник торжества как-то тепло, уважительно представил гостям своего молодого земляка и посадил его рядом с собой. После очередного тоста Андрей Егорович пригласил Михаила на диванчик, и разговор незаметно пошел о будущем спектакле на сцене Брестского драматического театра. Ну, а потом долгое ночное общение со знаменитыми московскими коллегами по театральному цеху. Утром, переполненный впечатлениями, уставший после бессонной ночи, Михаил дремал на полке плацкартного вагона с детской улыбкой на лице, как будто после пребывания в сказочной стране чудес с волшебниками сцены.