Восхождение королей - [69]

— Ты все еще носишь его.

Дэмиен не смог удержаться и сказал это. Запястье Лорена окольцовывало тяжелое золото такого же цвета, как его волосы в свете пламени.

— Как и ты.

— Почему?

— Ты знаешь почему, — ответил Лорен.

Они лежали рядом друг с другом среди простыней, и матрасов, и плоских подушек. Дэмиен перекатился на спину и посмотрел в потолок. Он чувствовал биение своего сердца.

— Я буду ревновать, когда ты женишься на Патрасской принцессе, — сказал он.

После этих слов комната погрузилась в тишину, он снова слышал потрескивание пламени и слишком отчетливо осознавал свое дыхание. Спустя мгновение, Лорен заговорил.

— Не будет никакой Патрасской принцессы или дочери Империи.

— Но продолжить род — это твой долг.

Дэмиен не знал, зачем он сказал это. На потолке были участки, заделанные деревянными панелями, а не оштукатуренные, и он видел темные завитки и жилки дерева.

— Нет. Я последний. Мой род закончится вместе со мной.

Дэмиен повернулся и увидел, что Лорен не смотрит на него, его взгляд был направлен куда-то в пустоту комнаты. Лорен тихо сказал:

— Я никогда никому не говорил этого раньше.

Дэмиен не хотел нарушать тишину, которая последовала, и то пространство, которое их разделяло.

— Я рад, что ты здесь, — сказал Лорен. — Я всегда думал, что мне придется одному столкнуться со своим дядей.

Он повернул голову, чтобы посмотреть на Дэмиена, и их взгляды встретились.

— Ты не один, — сказал Дэмиен.

Лорен не ответил, но улыбнулся, протянул руку и молча коснулся Дэмиена.

* * *

Они разошлись с Чарльзом шесть дней спустя, после того как пересекли самую южную провинцию Акиэлоса.

Это было извилистое неспешное путешествие, проходящие дни были наполнены жужжанием насекомых и полуденными остановками на отдых, чтобы избежать самой сильной жары. Торговый караван Чарльза придавал им респектабельности, и они проходили патрули Кастора без трудностей. Йорд научил Актиса играть в кости, а тот в ответ научил Йорда некоторым Акиэлосским словам. Лазар преследовал Палласа с такой уверенностью, которая заставляла Палласа поднимать хитон сразу же, как только они делали остановки там, где было хоть какое-то подобие уединения. Паскаль дал совет Лидосу, который ушел от него, успокоенный насчет медицинской природы своих проблем.

Когда дни стали слишком жаркими, они стали останавливаться в гостиницах и постоялых дворах, а однажды — на большой ферме, где ели хлеб, твердый сыр, финики и Акиэлоские сладости из меда и орехов, на которые слетались осы.

На ферме Дэмиен сидел за столом на улице напротив Паскаля, который подбородком кивнул в сторону Лорена, который стоял вдали в тени ветвей дерева.

— Он не привык к жаре.

Это было правдой. Лорен не был создан для Акиэлосского лета и в течение дня прятался в тени повозок или скрывался под прикрытием тенистых ветвей деревьев, когда они делали привалы. Но кроме этих, он не подавал никаких признаков, не жаловался и не отлынивал, когда нужно было работать.

— Ты никогда не рассказывал мне, как оказался на стороне Лорена.

— Я был врачом Регента.

— То есть, ты ухаживал за его домашними слугами.

— И его мальчиками, — сказал Паскаль.

Дэмиен ничего не ответил.

Спустя мгновение Паскаль добавил:

— Прежде чем Король умер, мой брат служил в его Гвардии. Я не приносил клятву своего брата Королю. Но мне нравится думать, что я несу ее.

Дэмиен спустился к ручью, где стоял Лорен, прислонившись спиной к стволу молодого кипариса. Он был одет в свободный и чудесный белый хлопковый хитон и сандалии, его взгляд был прикован к виду перед ним: раскинувшемуся под простором синего неба Акиэлосу.

Склоны холмов сбегали к далекому побережью, где под солнцем блестел океан, и кучковались домики строгих форм, выкрашенные белым и напоминающие паруса. В архитектуре были отражены простота и изящество, которые Акиэлоссцы воспевали в своем искусстве, в своей науке, в своей философии, и которые находили ответ в Лорене во время их путешествия, как успел заметить Дэмиен.

Дэмиен на мгновение остановился, и Лорен повернулся к нему и сказал:

— Здесь прекрасно.

— Здесь жарко, — ответил Дэмиен. Подойдя к берегу, покрытому галькой, он наклонился и окунул кусок ткани в чистую воду ручья. Он подошел обратно.

— Вот, — мягко сказал Дэмиен. После недолгого сомнения, Лорен наклонил голову и позволил Дэмиену выжать прохладную воду себе на шею, пока закрыл глаза и издал тихий сладкий вздох облегчения. Только стоя так близко, можно было увидеть легкий румянец на его щеках и чуть влажные от пота корни волос.

— Ваше Высочество, Чарльз и торговцы готовятся отъезжать, — Паллас появился в тот момент, когда их головы склонялись совсем рядом, и струйка воды бежала вниз по шее Лорена. Дэмиен поднял взгляд, опираясь рукой на грубый ствол дерева.

— Я понимаю, что ты был рабом, и что Чарльз освободил тебя, — обратился Гильем к Дэмиену, пока торговцы собирались отделиться от них: — Я хочу, чтобы ты знал, что мы с Чарльзом никогда не торговали рабами.

Дэмиен окинул взглядом своеобразную красоту грубоватого пейзажа. Он услышал свои слова:

— Дамианис отменит рабство, когда станет Королем.

— Спасибо, Чарльз. Мы не можем и дальше подвергать тебя опасности, — Лорен тоже прощался с торговцами.