Восхождение королей - [49]

Степень, в которой они с Лореном походили друг на друга в цветовой гамме, в холодном мыслительном отсутствии эмоции, в бесстрастности, с которой он смотрели друг на друга, была одновременно нервирующей и удивительной.

Она говорила на чистом Виирийском без акцента:

— Дэмианис послал ко мне своего постельного мальчика. Белокурый, голубоглазый, весь зашнурованный как нетронутый девственник. Ты прямо его типаж.

Лорен ответил:

— Ты знаешь, кто я.

— Принц дня, — ответила Йокаста.

Последовала пауза.

Дэмиену нужно было ступить вперед, выдать свое присутствие и остановить это. Он наблюдал, как Лорен устраивается у стены.

Лорен сказал:

— Если ты спрашиваешь, трахал ли я его, то ответ — да.

— Думаю, мы оба знаем, что это не ты его трахал. Ты лежал на спине, задрав ноги. Он не так сильно изменился.

Тон голоса Йокасты был таким же утонченным, как и ее самообладание, словно правила высоких манер не были нарушены ни словами Лорена, ни ее собственными. Йокаста продолжила:

— Вопрос в том, насколько тебе понравилось.

Дэмиен прильнул к решетке в двери, вслушиваясь в ответ Лорена так внимательно, как только было возможно. Он чуть передвинулся, пытаясь увидеть лицо Лорена.

— Понимаю. Мы будем обмениваться историями? Рассказать тебе, какая у меня любимая поза?

— Полагаю, что похожа на мою.

— Заключенной? — спросил Лорен.

Настала ее очередь замолчать. Она использовала это время, чтобы внимательно рассмотреть его черты, как будто пробуя качество шелка. Они с Лореном оба выглядели абсолютно расслабленными. Это у Дэмиена колотилось сердце.

Она спросила:

— Хочешь знать, как это было?

Дэмиен не двигался, не дышал. Он знал Йокасту, знал опасность. Он чувствовал себя прикованным к месту, когда Йокаста продолжила изучать лицо Лорена.

— Лорен из Виира. Говорят, ты фригидный. Говорят, ты отвергаешь всех своих поклонников, и что ни один мужчина не был достаточно хорош, чтобы дифирамбами развести тебе ноги. Уверена, ты думал, что это будет бесчувственно и физически, и, может быть, часть тебя хотела, чтобы это так и было. Но мы с тобой оба знаем, что Дэмиен не так занимается любовью. Он брал тебя медленно. Он целовал тебя, пока ты не начал хотеть этого.

Лорен ответил:

— Прошу, не прерывайся из-за меня.

— Ты позволил ему раздеть тебя. Ты позволил ему касаться тебя. Говорят, ты ненавидишь Акиэлоссцев, но ты впустил одного в свою постель. Ты не ожидал, что будут такие ощущения от его прикосновений. Ты не ожидал веса его тела, ощущения его внимания на себе, его желания овладеть тобой.

— Ты упустила ту часть, где это оказалось так хорошо, что я позволил себе забыть о том, что он совершил.

— Боже мой, — сказала Йокаста. — Так это правда.

Еще одна пауза.

— Это пьяняще, не так ли? — Продолжила она. — Он рожден быть Королем. Он не замена и не второй выбор, как ты. Он управляет людьми одним своим дыханием. Когда он входит в комнату, он руководит в ней. Люди любят его. Как они любили твоего брата.

— Моего мертвого брата, — любезно подсказал Лорен. — Пройдемся по той части, где я раздвигаю ноги для убийцы моего брата? Можешь еще раз ее описать.

Дэмиену не было видно лица Лорена, когда он говорил это, хотя его голос был ненапряженным, как и его элегантная поза у каменной стены камеры.

Она спросила:

— Тяжело спать с человеком, который больше король, чем ты сам?

— Я бы не допустил, чтобы Кастор услышал, как ты называешь его королем.

— Или именно это тебе и нравится? Что Дэмиен — тот, кем тебе никогда не стать. Что в нем есть уверенность, вера в себя, убеждения. Это то, чего ты жаждешь. И когда он обращает все это на тебя, кажется, что ты способен на все.

— А теперь мы оба говорим правду, — ответил Лорен.

Теперь характер паузы был другим. Йокаста сверлила Лорена взглядом.

— Мениад не перейдет от Кастора на сторону Дамианиса, — сказала Йокаста.

— Почему нет? — спросил Лорен.

— Потому что, когда Мениад сбежал из Картаса, я подговорила его направиться прямо к Кастору, который убьет его, за то, что тот оставил меня здесь.

Дэмиен почувствовал, как похолодел.

Йокаста продолжала:

— Теперь обойдемся без любезностей. Я обладаю некоторой информацией. Вы предложите мне помилование в обмен на то, что я знаю. Будет проведено несколько переговоров, а затем, когда мы придем к взаимовыгодной сделке, я вернусь к Кастору в Айос. В конце концов, — сказала Йокаста, — именно за этим Дамианис и послал тебя.

Лорен, казалось, изучал ее в ответ. Когда он заговорил, в его речи не было особенной спешки.

— Нет. Он послал меня сказать тебе, что ты не важна. Ты будешь заперта здесь до его коронации в Айосе, а потом будешь казнена за измену. Он больше никогда с тобой не увидится.

Лорен оттолкнулся от стены.

— Но спасибо, — сказал он, — за информацию о Мениаде. Это было полезно.

Он почти дошел до двери, когда она заговорила.

— Ты не спросил меня о моем сыне.

Лорен остановился. Повернулся.

Восседая на софе, она казалась царственной, как королева, высеченная из мрамора, возвышающаяся над комнатой.

— Он пришел рано. Роды длились долго, всю ночь до утра. В конце всего этого — ребенок. Я смотрела ему в глаза, когда до нас дошли вести о солдатах Дэмиена, марширующих к форту. Мне пришлось отослать его, ради безопасности. Ужасная вещь разделять мать и дитя.