Восхождение королей - [2]

Гиймар нервно выдохнул.

— Сражаться с тобой? Ты используешь наше сотрудничество, чтобы захватить форт.

— Я уже захватил форт, — спокойно сказал Дэмиен. — Ты знаешь методы человека, с которым мы имеем дело в лице Регента, — продолжил он. — У твоих людей есть выбор. Они могут остаться пленниками в Рейвенеле или поехать со мной в Чарси и показать Регенту, что мы заодно.

— Мы не заодно, — ответил Гиймар. — Ты предал нашего Принца. — И затем он, как будто едва мог вынести эти слова, добавил: — Ты брал его…

— Выведите его отсюда, — приказал Дэмиен, резко оборвав его. Дэмиен отпустил и Акиэлосских стражников, и они выходили друг за другом, пока в комнате не осталось никого, кроме единственного человека, которому Дэмиен позволил остаться.

На лице Йорда не было ни капли недоверия или страха, которые так ясно читались в лицах других Виирийцев, лишь утомленный поиск объяснения.

Дэмиен сказал:

— Я дал ему обещание.

— А когда он узнает, кто ты? — Спросил Йорд. — Когда он узнает, что видит Дамианиса на поле боя?

— Тогда мы с ним встретимся впервые, — ответил Дэмиен. — Это тоже было обещание.

* * *

После этого Дэмиен приостановился, положив руку на дверной проем, чтобы прийти в себя. Он думал, как его имя расходится по Рейвенелу, через провинцию и к своей цели. Дэмиен был настроен держаться, как будто если он удержит форт, то удержит этих людей достаточно долго, чтобы добраться до Чарси, и тогда дальше…

Он не мог думать о том, что будет дальше, все, что он мог сделать — сдержать обещание. Дэмиен толкнул дверь и вошел в небольшой зал.

Никандрос обернулся, когда вошел Дэмиен, и их глаза встретились. Прежде чем Дэмиен успел заговорить, Никандрос опустился на одно колено; не непреднамеренно, как он сделал это во дворе, а целенаправленно, склоняя голову.

— Форт твой, — сказал Никандрос. — Мой король.

Король.

Казалось, призрак его отца покалыванием коснулся его кожи. Это был титул его отца, но его отец больше не восседал на троне в Айосе. Глядя на склоненную голову своего друга, Дэмиен впервые осознал это. Он больше не был юным принцем, бродящим по дворцовым залам вместе с Никандросом после дня, проведенного в занятиях борьбой на арене в древесных опилках. Больше нет Принца Дамианиса. Личность, которую он так старался вернуть, исчезла.

«Получить все и все потерять в одно мгновение. Такова судьба принцев, которым предназначено взойти на престол», — сказал тогда Лорен.

Дэмиен разглядывал знакомые, классические Акиэлосские черты Никандроса, его темные волосы и брови, смуглое лицо и прямой Акиэлосский нос. Будучи детьми, они вдвоем босиком носились по дворцу. Когда Дэмиен представлял себе возвращение в Акиэлос, то представлял, как поприветствует Никандроса, обнимет его, не обращая внимания на броню, как будто копнет пальцами и почувствует в сжатом кулаке землю родного дома.

Вместо этого Никандрос преклоняет перед ним колени во вражеском форте, и его открытая Акиэлосская броня смотрится неуместно в Виирийском окружении; Дэмиен ощутил глубокую пропасть, которая разделяла их.

— Поднимись, — сказал Дэмиен. — Старый друг.

Он столько хотел сказать. Он чувствовал, как они вскипают в нем — сотни моментов, когда он подавлял в себе сомнения, что когда-нибудь вновь сможет увидеть Акиэлос, высокие утесы, опаловое море и лица, как то, что сейчас перед ним, тех людей, кого он называл друзьями.

— Я считал тебя погибшим, — сказал Никандрос. — Я скорбел о твоем уходе. Я зажег эктанос и долго ходил на рассвете, когда думал, что тебя больше нет. — В голосе Никандроса все еще слышалась неуверенность, пока он поднимался. — Дамианис, что с тобой произошло?

Дэмиен вспомнил о солдатах, ворвавшихся в его покои, о том, как он был связан в рабских банях, о темном и приглушенном путешествии на корабле до Виира. Он вспомнил о том, как был пленником, как его лицо покрыли краской, а тело отравили наркотиками и выставили напоказ. Он вспомнил, как открыл глаза в Виирийском дворце и что случилось с ним там.

— Ты был прав насчет Кастора, — сказал Дэмиен.

Он сказал лишь это.

— Я смотрел его коронацию на Твердыне Королей, — сказал Никандрос. Его глаза потемнели. — Он стоял у Камня Королей и говорил: «Эта двойная трагедия научила нас, что возможно все, что угодно».

Это похоже на Кастора. Это похоже на Йокасту. Дэмиен представил себе, как все было в Акиэлосе: как сатрапы собрались среди древних столпов Твердыни Королей, как Кастор взошел на престол, а Йокаста была рядом с ним — ее волосы безупречны, а набухший живот обтянут тканью, и рабы опахалами разгоняют неподвижное марево.

Дэмиен сказал Никандросу:

— Расскажи мне.

Он слушал. Он выслушал все. Он услышал о своем теле, завернутом в саван и пронесенном в погребальной процессии через акрополь и захороненном рядом с его отцом. Он услышал, как Кастор объявил, что Дэмиен был убит своей собственной стражей. Он услышал, что за это его стража тоже была убита, как и тренер его детства Гемон, как и его оруженосцы, как и его рабы. Никандрос рассказал о смятении и резне во дворце, и как перед ее началом люди Кастора захватили контроль, неизменно заявляя, что они сдерживали кровопролитие, а не начали его.