Восхождение и гибель реального социализма. К 100-летию Октябрьской революции - [82]

Ленин довольно рано осознал такую опасность. «На мой взгляд, есть три главных врага, которые стоят сейчас перед человеком [...], если этот человек коммунист [...]: первый враг — коммунистическое чванство, второй — безграмотность и третий — взятка»[174]. Материальные привилегии, естественно, являются формой взятки, поскольку в ответ на неё ждут соответствующей услуги тем, кто её даёт. Таким образом устанавливаются зависимости, превращающиеся в источник всевозможных злоупотреблений, в особенности коррупции. Хотя материальный объём таких привилегий оставался не особо велик (за исключением высших групп этого слоя) и с точки зрения экономики не был слишком тяжёл, однако политико-идеологический и моральный урон общественному сознанию наносился немалый.

После того как за две пятилетки Советский Союз стал сильной индустриальной державой, а механизация коллективизированного сельского хозяйства постепенно совершила заметный прогресс, Сталин объявил, что социализм победил, то есть что социалистическое общество установлено и что в качестве следующей стратегической цели начинается постепенный переход к коммунизму как к высшей фазе новой общественной формации. Достигнутое состояние развития общества должно было получить закрепление в новой конституции, чей черновик был выработан при решающем участии Николая Бухарина, исключённого из Политбюро в 1929 г. за «правый уклон». Новая конституция 1936 г. была объявлена «сталинской конституцией», поскольку культ личности к тому времени достиг таких высот, что все достижения и любой прогресс приписывались исключительно «великому Сталину».

Вскоре после принятия конституции Бухарин был арестован по абсурдному обвинению как глава заговора против социалистического государства; в этом же заговоре якобы принимали участие как Троцкий, так и важнейшие генералы Красной Армии во главе с маршалом Тухачевским.

В ходе своего годового заключения и до того как он был приговорён к смерти и расстрелян, Бухарин имел возможность заниматься научной работой. В это время он написал важную книгу, вышедшую уже после падения Советского Союза, под названием «Социализм и его культура». При сравнении текста этой работы с текстом конституции создаётся впечатление, что в своей книге Бухарин описал собственные идеи о социалистическом обществе, не подвергая, однако, критике действительное положение дел в советском обществе. Это похоже на стиль конституции: формально она описывает в основном демократическое социалистическое общество, которое, однако, не являлось таковым в реальности. Формулировки о советской демократии в конституции СССР 1936 года носят преимущественно формальный характер, так как они описывают положение, которое по принципам социализма должно было бы существовать, но которого на самом деле не было, либо в лучшем случае оно находилось ещё в зачаточном состоянии.

Советы избирались формально, после того как их состав предварительно определялся партийным аппаратом. И хотя они должны были быть настоящими государственными органами, в реальности они, как и прежде, являлись лишь исполнительными органами, а вовсе не органами, принимающими решения. Их задача ограничивалась реализацией соответствующих решений и инструкций партийного руководства и соответствующего партийного комитета. Демократические обсуждения ограничивались вопросами конкретной реализации этих решений.

Новым пунктом в избирательном праве стало то, что отныне выборы объявлялись всеобщими и равными, то есть отменялись прежние ограничения права голоса для членов бывших эксплуататорских классов и неравные веса голосов рабочих и крестьян. Для всех имеющих право голоса граждан это право теперь становилось одинаковым. Разумеется, это был прогресс, и это соответствовало требованию, ранее высказанному Лениным, о том, чтобы подобные ограничения были лишь временными. Это изменение также указывало на то, что произошедшие к тому времени общественные и политико-идеологические перемены привели к относительной стабильности общества, так что отмена этих ограничений считалась безопасной.

Однако проблема крылась в практическом голосовании, поскольку существовала лишь Коммунистическая партия, выдвигавшая своих кандидатов (при этом включая и беспартийных, что в ту пору получило название «блока коммунистов и беспартийных»). В итоге выборы ассоциировались с бурными аплодисментами, так как оставалась только возможность подтвердить или отвергнуть кандидатов. Даже если не связывать демократический характер голосования лишь с формальным правом выбора, подобная процедура всё равно остаётся сомнительной. На практике она неизбежно вызывала презрение к выборам.

Перед голосованием по принятию конституции социалистического общества Сталин в своей речи разъяснил её преимущества и достижения. Она, сказал он, гораздо более демократична, чем буржуазные конституции, декларирующие права лишь формально, в то время как советская конституция ещё и материально гарантирует их. Сталин, однако, ограничился критикой формального характера буржуазной демократии, противопоставив ей реальный характер советской демократии в чрезвычайно общей форме, сведя при этом понимание демократии к проблемам, касающимся не столько сущности и содержания социалистической демократии, сколько к принципиально новому характеру социалистического общества.