Восхождение и гибель реального социализма. К 100-летию Октябрьской революции - [189]

Политика автаркического развития социализма в стране, изолированной от мирового рынка, вызвала экономические последствия, не позволившие на практике догнать и перегнать капитализм по уровню развития современных производительных сил и производительности труда, тем более за короткий срок.

Кроме того, производить самостоятельно все необходимые товары при автаркическом производстве было невозможно, несмотря на самые невероятные усилия. Это была вынуждена испытать на себе ГДР — и потерпела фиаско. С другой стороны, бурное развитие Китая демонстрирует, какие возможности предоставляет активное участие в мировом рынке.

Несмотря на то, что Советский Союз находился в неблагоприятном положении, распространялось необоснованное представление, будто для достижения экономического превосходства над капитализмом достаточно добывать уголь и нефть и производить сталь и чугун. Эти базовые материалы, конечно, необходимы, но с ходом развития научно-технической революции они всё больше теряли своё значение (за исключением нефти и газа, из-за чего Россия и в наши дни продолжает делать на них ставку). Однако исключительно за счёт этого нельзя было достичь более высокого уровня жизни — нужны были ещё и лёгкая промышленность, производство предметов потребления и оказание услуг. Именно этим в Советском Союзе пренебрегали, вследствие чего российская экономика страдает по сию пору.

Лишь в области военной и космической техники удалось достичь огромных успехов, в определённых пунктах даже задавая мировой уровень. Можно понять, что после потрясений Второй мировой войны советское руководство было весьма чувствительно к военной угрозе, и потому создало для себя военно-промышленный комплекс. Оборонная промышленность исследовала и производила в основном независимо от административного централизованного экономического руководства, составляя относительно самостоятельный экономический сектор, по причинам секретности герметично изолированный от остальной экономики. В его рамках научно-техническая революция достигла заметных и иногда даже впечатляющих успехов, но они не оказывали никакого влияния на обычную гражданскую промышленность.

В гражданской экономике, напротив, попросту проспали научно-техническую революцию, как рассказывал в своей книге о горбачёвском времени «Кто предал СССР» Егор Лигачёв, один из ключевых политиков КПСС.

«[...] хочу обратиться к истории так и не состоявшихся Пленумов ЦК КПСС, которые предполагалось посвятить вопросам научно-технической революции, ибо здесь коренится один из главных узлов нынешних социально-экономических противоречий.

Вообще говоря, Пленум по НТР намечался еще при Брежневе [...] мы с нашим громадным научно-техническим и интеллектуальным потенциалом могли бы успеть на мировой поезд НТР, мчавшийся в третье тысячелетие.

Однако год шёл за годом, а Пленум всё откладывали и откладывали. К сожалению, не последнюю роль [...] в охлаждении интереса к самым острым проблемам НТР сыграли некоторые наши ученые-обществоведы»[294].

Указание на общественные науки относится к статье, опубликованной директором Института мировой экономики АН СССР Арбатовым. В ней он защищал взгляд, что в США царит неумеренная переоценка роли электронной обработки данных в управлении экономическими процессами, что, по его мнению, является большим заблуждением. Эта техника лишь требует больших вложений, принося малую пользу. По этому поводу Лигачёв саркастически отмечает:

«Этот „ошибочный“ бум привел к быстрой компьютеризации Америки, а мы оказались в хвосте, значительно отстав от развитых стран. [...] такие суждения, отдававшие приоритет традиционным, административно-командным методам управления, как бы создавали общий фон, на котором необходимость Пленума ЦК по НТР не выглядела насущной. Вдобавок, утверждение, что США совершают серьёзную ошибку, чрезмерно увлекаясь „электронным бумом“, успокаивало руководящие умы»[295].

Как далее повествует Лигачёв, позднее, в конце концов, такой пленум ЦК был запланирован и подготовлен на 1984 год. Но незадолго до намеченной даты генеральный секретарь Черненко посчитал, что пленум по научно-техническому прогрессу проводить не стоит, и тот был попросту отменён.

Однако не все социалистические страны настолько недооценивали или даже относились свысока к научно-техническому прогрессу. Особенно это касается ЧССР и ГДР. Там уже в 1960‑е годы возобладало вполне новое мышление — не только в политическом руководстве, но и, как уже было показано, в общественных науках.

В общественных науках, в политической экономии, социологии и философии темы научно-технической революции и роли науки как производительной силы занимали важное место и интенсивно прорабатывались[296]. В Чехословакии, например, экономисты, социологи и философы под руководством Радована Рихты провели и представили руководству обширное исследование воздействия научно-технической революции на общество и в особенности на социализм.

В этих двух странах предпринимались интенсивные попытки активного участия в научно-техническом прогрессе и внедрения его результатов в производство. Однако они едва ли находили партнёров для сотрудничества в Советском Союзе и в остальных социалистических странах, а попытки использовать мировой рынок наталкивались на значительные затруднения в силу эмбарго со стороны империалистических стран. Как следствие, зачастую они были вынуждены самостоятельно, за счёт дорогого и невыгодного труда, производить компоненты самой современной технологии, уже давно представленные на мировом рынке.