Восхождение и гибель реального социализма. К 100-летию Октябрьской революции - [123]

Хрущёв и его советники совершенно не осознавали, что международное развитие современных производительных сил уже давно шло в другом направлении, неся собственный импульс. По большей части выключенные из мирового рынка и из мирового разделения труда, они и в самом деле проспали переход к научно-технической революции. И потому отставание советской экономики по уровню производительности труда вместо того, чтобы сокращаться, продолжало расти.

В частности из-за снижавшейся в брежневскую эпоху экономической мощи вскоре стало ясно, что так не удастся одержать победу в экономическом соревновании между социализмом и капитализмом — именно поэтому эта нереалистическая цель и исчезла из официальной пропаганды. Крупнейшие научно-технические и экономические усилия отныне направлялись преимущественно на развитие оборонной промышленности с целью сохранения военно-стратегического равновесия между блоком Варшавского договора и НАТО — дабы обезопасить социалистическую систему от военного нападения. С этой целью и в Советском Союзе возник военно-промышленный комплекс, который по причинам безопасности (секретности) был полностью отделён от остальной экономики. Однако такое отделение создало в советской экономике новые диспропорции: потребность этого комплекса в инвестициях быстро росла, что неизбежно снижало норму накопления в экономике гражданского назначения, в связи с чем её развитие и модернизация застопорились.

Потенциалы научно-технических исследований и разработок главным образом сосредоточивались на оборонной промышленности, что препятствовало и замедляло научно-технический прогресс в гражданском секторе экономики, вследствие чего рост производительности труда в нём замедлился. Кроме того, разделение этих секторов привело к тому, что многие научно-технические достижения, которые могли быть использованы в гражданском производстве, не получали в нём распространения. Это нанесло большой урон диверсификации изделий и качеству бытовых предметов потребления.

Нет сомнений в том, что интересы безопасности Советского Союза и социализма в целом требовали сильной и эффективной оборонной промышленности. Достигнув и поддерживая военно-стратегическое равновесие между Варшавским договором и НАТО, Советский Союз внёс решающий вклад в обеспечение мира во всём мире, сделав невозможными осуществление крупных военных авантюр империалистическими державами. Ради этого народы Советского Союза пошли на большие жертвы — столь огромные, что в конце концов они превзошли экономическую производительную способность СССР.

Однако именно в этом и состояла главная цель империалистических стратегов холодной войны: всё дальше закручивать спираль гонки вооружений, чтобы заставить Советский Союз исчерпать себя в этом соревновании. «Мы вооружим их до смерти», — таков был лозунг США. Учитывая их экономическое превосходство, это было в общем-то предсказуемо, и потому правомерен вопрос: действительно ли Советскому Союзу было необходимо участвовать в этой гонке вооружений? Обеспечивалась ли бо́льшая безопасность тем, что агрессор мог быть уничтожен ответным ударом десятикратно? Кто знает...

В то же время под руководством Брежнева Советский Союз активно проводил политику разрядки в духе мирного сосуществования. Благодаря этому он сохранил своё заметное международное влияние. Однако оно основывалось скорее на его значительной военной мощи, чем на сравнительно гораздо меньшей экономической силе. Западным стратегам было ясно, что если эта пропорция между экономической производительной способностью и обороноспособностью не будет в скором времени перевёрнута, то результат гонки вооружений довольно-таки предсказуем.

Эту опасность осознавали и в Москве, однако сделанные заключения отправлялись в долгий ящик, поскольку возможность поражения социализма многим из нас казалась немыслимой. Вопреки трудностям, до сих пор он сопротивлялся всем штормам. Во всяком случае, я тоже надеялся, что Советский Союз всё же выйдет на верный курс и сконцентрируется на современном экономическом развитии. Для этого у него были все условия.

Но эта надежда, опиравшаяся на другую — что эпоха Брежнева не продлится слишком долго, оказалась безосновательной.

4.4. Советское общество в кризисе

Состояние паралича и стагнации оставалось неизменным и после смерти Брежнева в ноябре 1982 г. Вопреки его желанию новым генеральным секретарём был избран не Черненко, а Ю. В. Андропов, который с 1967 г. руководил Комитетом Государственной Безопасности (КГБ). Член Политбюро, он был умным и энергичным человеком и, благодаря своему посту, более информированным о реальной ситуации в стране, чем кто-либо другой. На посту руководителя КГБ Андропов обладал властью, относительно независимой от генерального секретаря, из-за чего он был введён в руководящую группу ещё Брежневым. В 1967 г. он стал кандидатом в Политбюро, в 1973 членом Политбюро, а в мае 1982 г. — секретарём ЦК.

Андропову были известны серьёзные недостатки этой руководящей группы, но при этом он поддерживал Брежнева и заботился о стабилизации системы, в том числе используя собственное влияние на кадровую политику. Например, он выдвинул первого секретаря Ставропольского краевого комитета КПСС, Михаила Горбачёва, на пост секретаря ЦК по сельскому хозяйству.